UA EN

Кемаль Ататюрк – великий реформатор-революционер (1)

19:46 24.02.2011

Вход турецкой армии в Измир, Музей Ататюрка и Войны за независимость, с сайта ataturktoday.com

Юрий РАЙХЕЛЬ, «День»

Подбор иллюстраций – как всегда BSNews

Защита свободы и независимости любой ценой, если будет необходимо,
борьба до последнего человека, до последней капли крови –
вот основной и бессмертный принцип народов,
которые осознают высокую цену
независимости и свободы.

Кемаль АТАТЮРК

Полководец

Когда говорят о великих руководителях, государственных деятелях, чаще всего называют американского и французского президентов Франклина Рузвельта и генерала де Голля, английского премьер-министра Уинстона Черчилля; коммунисты обязательно вспомнят Владимира Ленина.

При этом от нашего внимания ускользает еще одно славное имя – Кемаля Ататюрка (Мустафы Кемаля), создателя и первого президента Турецкой республики, человека, который своими революционными реформами стал образцом для подражания для многих поколений государственных деятелей – от Джавахарлала Неру и Махатмы Ганди в Индии до Нельсона Манделы в Южной Африке.

В советское время модно было говорить о всемирно-историческом значении Октябрьской революции. При этом, естественно, никогда не упоминалось, что все это всемирно-историческое значение в значительной степени было обусловлено финансовой поддержкой из Москвы. Создавались партии и организации по распространению коммунизма, не гнушалась Страна советов и вооруженной агрессией.

А совсем рядом с Закавказьем и на южном берегу Черного моря происходила подлинная революция, действительно имевшая всемирно-историческое значение. Где теперь коммунизм и его порождение – СССР?

Уже выросло поколение людей, никогда в нем не живших и не всегда понимающих, какими были советские реалии. И желающих реставрировать советскую страну находится все меньше. А вот пример создания современного турецкого государства после веков отсталости и полуколониального существования для многих остается достойным подражания. У великого дела всегда найдутся последователи, и никакие деньги им для победы правого дела не нужны.

На юридическом факультете Анкарского университета однажды вышла юмористическая газета. На вопрос «Кто такой турецкий гражданин?» студенты дали ответ:

«Турецкий гражданин – это человек, который женится по швейцарскому гражданскому праву, осуждается по итальянскому уголовному кодексу, судится по германскому процессуальному кодексу, этим человеком управляют на основе французского административного права и хоронят его по канонам ислама».

Так в шутливой форме описаны реформы Кемаля Ататюрка, который заимствовал все самое прогрессивное из мирового опыта.

Мустафа Кемаль в Турции повсюду. Его портреты висят в государственных учреждениях и кофейнях маленьких городов. Его статуи стоят на городских площадях и скверах. Его изречения встретишь на стадионах, в парках, в концертных залах, на бульварах, вдоль дорог и в лесах. Люди слушают восхваления ему по радио и телевидению.

Мустафа Кемаль Ататюрк, Битва при Думлупынаре, панорама, Музей Ататюрка и Войны за независимость, с сайта ataturktoday.com

Регулярно демонстрируется уцелевшая кинохроника его времени. Речи Мустафы Кемаля цитируют политические деятели, военные, профессора, профсоюзные и студенческие лидеры. На парте каждого ученика в турецких школах лежит экземпляр его знаменитого выступления «Nutuk» (Речь) и особенно та его часть, которая обращена к турецкой молодежи.

Вряд ли в современной Турции можно найти что-либо подобное культу Ататюрка. Это официальный культ. Ататюрк один, и никого с ним нельзя соединять или сравнить. Его биография читается как жития святых. Спустя более 70 лет после смерти первого президента республики его почитатели с затаенным дыханием говорят о проницательном взгляде его голубых глаз, о его неутомимой энергии, железной решимости и непреклонной воле.

И это не насаждаемый сверху культ личности, а дань глубочайшего уважения народа к своему выдающемуся сыну и великому революционеру-реформатору.

Становление генерала

Османская империя, как и империя Российская, представляла собой окраинную европейскую державу, до которой импульсы прогресса, зарождавшиеся в Париже, Лондоне или Берлине, доходили медленно, с большим опозданием, да к тому же в существенно искаженном виде.

С одной стороны, культурные и, что гораздо важнее, военные связи вынуждали как Петербург, так и Стамбул вводить разного рода западные новшества экономические, технические, армейские. С другой же стороны, в обеих империях имелись объективные ограничители применения всего нового, связанные прежде всего с вероисповеданием.

Причем для исламской державы они были, естественно, более серьезным препятствием осуществления вестернизации.

Православие порой отвергало перемены не столько потому, что они были несовместимы с верой, сколько потому, что нарушали традицию и сложившийся баланс сил. А вот с некоторыми нормами ислама принципы европейской экономики нового времени действительно плохо стыковались. Получалось: либо вера – либо хозяйственные преобразования.

Европейцы могли провести реформу, и им было сравнительно просто адаптироваться к иным условиям хозяйствования, тогда как туркам требовалось по-новому взглянуть на жизнь и трансформировать принципиальные ценности.

Первый реформатор, который попытался чему-то реально поучиться в Европе, появился в Стамбуле лишь к концу XVIII века. Султан Селим III стал посылать людей на Запад, приглашал оттуда к себе офицеров и мастеров, выстраивал властную вертикаль, а также пытался формировать новую бюрократию и государственную промышленность.

Попытки реформ предпринимались в первой половине ХIХ века. Торговый кодекс, скопированный с наполеоновского, сыграл определенную роль в либерализации экономики, привлечении иностранного капитала.

В чем страна совсем не преуспела, так это в финансовой сфере. Сначала Крымская война подорвала и без того непрочный бюджет, а затем султан, уставший от реформ, пустился во все тяжкие. Он построил новый роскошный дворец и вообще швырял деньги направо и налево. Под конец своей жизни монарх преуспевал, в основном, лишь в гаремных делах, производя на свет невероятно большое количество детей.

Умер он в 1861 г. в возрасте 38 лет. А империя тем временем влезала в такие долги, из которых уже невозможно было выбраться. В 1875 г. турецкое правительство объявило о дефолте. Естественно, после этого интерес европейского бизнеса к Османской империи заметно упал. Многим, наверное, казалось, что это государство вообще нереформируемо и навеки обречено прозябать под властью жалких туповатых правителей.

Битва при Думлупынаре, панорама, Музей Освободительной войны, с сайта ataturktoday.com

Sick man of Europe больной человек Европы. Принято считать, что именно так во время обсуждения «восточного вопроса» накануне Крымской войны в беседе с британским послом в Петербурге Сеймуром назвал Османскую империю российский император Николай I.

Через шесть лет после дефолта в Салониках (ныне в греческом, а тогда в османском городе) родился мальчик Мустафа. Точная дата его рождения неизвестна. Официальная «История Турецкой Республики», опубликованная в 1935 году, указывает 1880 год; лучший биограф Ататюрка, Шевкет Сюрейя Айдемир, придерживается даты 14 января 1881 года; другой турецкий биограф будущего творца современной Турции считает датой его рождения 23 декабря 1880 года.

Неясность, окружающая дату рождения Кемаля, не является чем-то исключительным. В тот период в Турции не было обычного календаря. Дни рождения подавляющего числа ее подданных не отмечались. Макбуле, младшая сестра Мустафы, вспоминала: мать говорила ей, что он родился «в тот вечер, когда была сильная снежная буря». А буря могла быть как в декабре, так в январе и даже в феврале. Ататюрк выбрал датой своего рождения 19 мая день начала борьбы за независимость Турции.

Отец нашего героя, Али Рыза-эфенди родился в 1839 году в Салониках. Его семья происходила из деревни Коджаджик, которая расположена на территории современной Македонии в общине Центар-Жупа. Сейчас там имеется мемориальный дом этой семьи. За свою жизнь Али Рыза сменил несколько профессий. В 1876 году он вступил в армию, стал офицером и получил под командование батальон ополчения, когда началась русско-турецкая война.

Воинское звание эфенди примерно соответствовало званию «лейтенант». По окончании войны он стал таможенником, затем торговал лесом. Коммерческих успехов не было, семья жила в нужде. Али Рыза-эфенди умер в возрасте 49 лет. По мнению его вдовы, мужа подкосили коммерческие неудачи, он потерял волю к жизни и его организм перестал сопротивляться болезням.

В 1878 году Али Рыза-эфенди женился на Зюбейде-ханым (родилась в 1857 году – прим. авт.), у них было пятеро детей, из которых выжили только сын Мустафа и дочь Макбуле. Зюбейде-ханым получила лишь начальное образование, однако по сравнению с большинством женщин в тогдашней Османской империи это был очень высокий образовательный уровень, так как считалось, что женщинам вообще не нужно уметь читать и писать. Из-за такой образованности некоторые друзья называли ее «Зюбейде-мулла».

Кемаль редко говорил об отце. Тем не менее, вспоминал его роль при выборе начальной школы. Дело в том, что родители очень беспокоились, выживет ли Мустафа, ведь их предыдущие дети умерли. По древнему обычаю отец выхватил саблю и описал ею над головой новорожденного широкий круг. Так он отгонял злых духов.

Мать же поклялась, что выживший сын посвятит себя служению Аллаху. Зюбейде-ханым была очень религиозной женщиной. Когда Мустафе исполнилось 6 лет, его отдали в мактаб (мектеб). Это учебное заведение считалось первой ступенью мусульманского обучения.

Средствами воспитания в мактабе были не только оплеухи, подзатыльники и кулаки, но также палочные удары по подошвам ног палками «чубуками» учитель (оджа, домулла) колотил провинившегося ученика. По одной весьма правдоподобной легенде, уже через неделю мальчик категорически отказался идти в мактаб из-за того, что его избил учитель.

Когда мать стала настаивать, то он произнес одну из своих знаменитых фраз: «Я вернусь, но только для того, чтобы рассчитаться с Каймаком». Так звали обидевшего его учителя. Отец согласился с сыном, и Мустафу отдали в светскую школу. Очень скоро он там получил кличку, ставшую вторым именем, Кемаль, что по-турецки, хотя это слово арабского происхождения, означает смышленый, совершенный. Так назвал его учитель математики за успехи в учебе и сообразительность (хотя у этого эпизода есть и другие версии – прим. авт.).

Битва при Думлупынаре, панорама, Музей Освободительной войны, с сайта ataturktoday.com

Однако и в этой школе он надолго не задержался. Сам Ататюрк вспоминал:

«Нашим соседом был майор Хатип. Его сын Ахмет учился в военной школе, носил форму этой школы. Мне хотелось быть одетым, как он. Я часто встречал офицеров на улицах и понял, что должен пойти в военную школу, чтобы стать таким, как они. Моя мать очень боялась военной школы и яростно сопротивлялась тому, чтобы я стал солдатом. Я прошел по конкурсу в военную школу самостоятельно, без ведома матери. Таким образом, я поставил ее уже перед свершившимся фактом».

Он учился в училище в Салониках, затем в Кадетской школе в Манастире и Военной академии в Стамбуле (18991901).

Думать, что Мустафа решил стать военным только из-за блестящего мундира, было бы большим упрощением. Можно предположить, что его стремление стать военным было продиктовано более сложными мотивами, чем желание защищать свою родину. Военная карьера в Османской империи была своеобразным социальным лифтом для выходцев из низов. Для них стать пашой (генералом) при наличии определенных талантов и личной храбрости было вполне возможно.

В 1910 году Мустафа Кемаль был направлен во Францию, где присутствовал на пикардийских военных маневрах. В 1911 году начал служить в Стамбуле, в Генеральном штабе. Во время Триполитанской войны с итальянцами Мустафа Кемаль вместе с группой своих товарищей сражался в районе Тобрука и Дерне. Мустафа Кемаль 22 декабря 1911 года одержал победу над итальянцами в сражении под Тобруком, а 6 марта 1912 года был назначен на пост командующего османскими войсками в Дерне.

Во время Балканских войн Кемаль сыграл большую роль в деле отвоевания Дидимотихона (Диметоки) и Эдирне (Андрианополь) у болгар. В 1913 году Мустафа Кемаль был назначен на пост военного атташе в Софии, где в 1914 году он получил звание подполковника. Там молодой офицер прослужил до 1915 года, когда был направлен в Текирдаг для формирования 19-й дивизии.

Во время Первой мировой войны Мустафа Кемаль успешно командовал турецкими войсками в битве за Чанаккале во время Дарданелльской операции англо-французских войск, вдохновителем и организатором которой был Уинстон Черчилль. В марте 1915 года англо-французская эскадра попыталась пройти пролив Дарданеллы, однако понесла тяжелые потери. После этого командование Антанты приняло решение высадить десант на полуострове Галлиполи.

Англичане и французы, высадившиеся на мысе Арыбурну, были остановлены 19-ой дивизией под командованием Мустафы Кемаля. Сражение было очень тяжелым. Именно тогда Кемаль произнес знаменитую фразу:

«Я не приказываю вам наступать, я приказываю вам умереть!».

Мустафа Кемаль был произведен в полковники. Когда в августе 1915 года английские войска вновь перешли в наступление, группа войск под командованием Мустафы Кемаля одержала победу в битве при Анафарталар. В битве за Чанаккале погибло около 230 тысяч турок, однако союзники не смогли продвинуться к Константинополю. За это император Вильгельм наградил Кемаля Железным крестом. Несмотря на свои антигерманские настроения, Мустафа очень гордился этой наградой.

После битв за Дарданеллы Мустафа Кемаль был произведен в дивизионные генералы (генерал-лейтенант) и назначен командующим 2-й армией на Кавказе, где он достаточно успешно воевал против русской армии. После краткосрочной службы в Сирии Мустафа Кемаль вернулся в Стамбул. Отсюда вместе с наследным принцем Вахидеттином эфенди отправился в Германию. По возвращении из этой поездки серьезно заболел и лечился в Вене и Баден-Бадене.

В августе 1918 года в должности командующего 7-ой армией успешно отражал атаки английских войск. После окончания Первой мировой войны вернулся в Стамбул, где начал работать в Министерстве обороны.

Победы военные и дипломатические

Мустафа Кемаль Ататюрк, Чанаккале, панорама, Музей Освободительной войны, с сайта ataturktoday.com

Турция оказалась на грани распада. Англичане и французы высадились в Стамбуле. Итальянцы оккупировали Киликию, французы – Анталью. В Измире (Смирне) высадились греческие войска. По договору в Севре предполагалось создание независимого Курдистана, которому должна была отойти юго-восточная часть Турции.

В качестве инспектора 9-ой армии 22 июня 1919 года Мустафа Кемаль обнародовал циркуляр:

«Независимость народа будет спасена по воле и решению самого народа»,

а также объявил созыв депутатов на конгресс в Сивасе. Вслед за этим состоялся Эрзурумский конгресс (23 июля 7 августа 1919 года), за которым последовал Сивасский конгресс, проведенный с 4 по 11 сентября 1919 года.

Мустафа Кемаль, обеспечивший созыв и работу этих конгрессов, таким образом определил пути спасения страны. После оккупации Стамбула силами Антанты Кемаль созывает в Анкаре новый парламент Великое Национальное Собрание Турции (ВНСТ). Кемаль был избран председателем парламента и главой правительства.

Патриотам стало совершенно ясно, что независимость и территориальная целостность страны может быть обеспечена только в ходе вооруженной борьбы против иностранной интервенции. ВНСТ и правительство во главе с Мустафой Кемалем начали претворять в жизнь законы, направленные на успешное завершение Национально-освободительной войны.

Столица страны Стамбул была оккупирована английскими и французскими войсками. Военные коменданты Антанты фактически правили в городе и стране. Султан и его правительство были марионетками и ничего не могли предпринять без согласования с оккупантами. Партии прошлого окончательно себя дискредитировали. Наиболее дальновидные и стоящие на патриотических позициях политики и офицеры присоединялись к Мустафе Кемалю.

Только центральная часть Турции Анатолия оставалась свободной. На Анатолийском плоскогорье Анкара стала центром борьбы за независимость. Маленький провинциальный городок, население которого тогда составляло чуть более 38 тыс. человек, был совершенно не приспособлен для этого.

В нем свирепствовали малярия, болотная лихорадка и брюшной тиф. Не много домов было пригодно для обитания. Депутаты были вынуждены расположиться в здании школы для мальчиков. Общая спальня, столовая в строго определенные часы, скудный бюджет все это производило удручающее впечатление. Заседания парламента происходили при свете керосиновых ламп.

И днем и ночью Мустафа Кемаль возвышался на трибуне – энергичный, амбициозный, резкий, осторожный, непобедимый; оратор, говоривший часто часами. Один оппозиционный депутат воскликнул: «Заставьте его замолчать, или он в конце концов убедит меня».

До конца 1929 года в Анкаре был всего один старый, изношенный автомобиль, находящийся в распоряжении Кемаля. Министры передвигались в фаэтонах по пыльным, грязным улицам без тротуаров. Джеляль-бей, став министром экономики, предпочел передвигаться верхом на лошади. Водопровод появился только в 1926 году. Но для тех, кто присоединился к движению сопротивления, Анкара «великий город».

Битва при Сакарье, Музей Освободительной войны, с сайта ataturktoday.com

Выбранная в качестве новой столицы, Анкара, помимо чисто стратегической и поэтому вроде бы временной, выполняла еще одну важнейшую функцию: она олицетворяла собой разрыв с прошлым. Новой стране нужен был другой центр, поэтому 13 октября 1923 года Анкара была объявлена столицей. Ныне в ней проживает более четырех миллионов человек. Город второй по количеству населения после Стамбула.

Греческие войска начали наступление. Турецкая армия создавалась на основе плохо вооруженных и, самое главное, недисциплинированных партизанских отрядов, которые часто невозможно было отличить от бандитов. И даже в этих условиях полковник Исмет возле селения Иненю сумел нанести два поражения греческим захватчикам. Но это были только тактические успехи. Интервенты продолжили наступление. Казалось, что отразить его нет никакой возможности.

И тогда Мустафа Кемаль берет на себя командование армией. В тяжелейшем сражении на реке Сакарье, которое продолжалось 22 дня, турецкие войска одержали победу и начали общее наступление. После взятия Измира в сентябре 1922 года война фактически была закончена. Прибыв в освобожденный город, Кемаль заявил:

«Отныне Турция принадлежит туркам».

За эту победу ВНСТ присвоил Мустафе Кемалю звание маршала и почетное звание гази, какое давалось великим победителям.

Военные успехи были бы невозможны без четкой внешней политики. И здесь у Мустафы Кемаля открылась еще одна грань его таланта государственного деятеля. Страна находилась в международной изоляции, и прорыв ее, поиск союзников стал не менее важной задачей, чем военные проблемы. На помощь Турции пришла Советская Россия. У Москвы и Анкары был общий враг Антанта, и самый опасный Англия. Общность целей и определила быстрое сближение.

В начале февраля 1920 года Кемаль обратился к войсковым командирам с посланием, в котором анализировал ситуацию и предложил:

«Мы должны ... вступить в контакт с большевиками с целью координации военных операций и получения новых ресурсов».

В апреле он направляет Ленину послание, в котором предлагает установить дипломатические отношения между Москвой и Анкарой для участия в «общей борьбе против империализма». Взамен Кемаль просит помощи: аванс в пять миллионов британских фунтов золотом, боеприпасы, оружие, медикаменты и продовольствие.

«Мы просим винтовки, когда вы нам их пришлете, нам снова нужны винтовки, а когда мы получим и их, то нам снова нужны винтовки», говорил он советским представителям и военным инструкторам в Анкаре.

По советским официальным данным, в 19201922 гг. было поставлено в Турцию 39 тыс. винтовок, 327 пулеметов, 54 орудия, 63 млн. патронов, 147 тыс. снарядов. В период тяжелых боев летом осенью 1922 года для поддержки армии Мустафы Кемаля вблизи турецкого берега действовал дивизион подводных лодок Черноморского флота. Этот период сотрудничества подробно описан в воспоминаниях советского посла в Анкаре Семена Аралова.

Сближение с большевистской Москвой многие из соратников Мустафы Кемаля встретили враждебно. Пока оснований для взаимного доверия было мало. Экспансионистская политика царской России имела красное продолжение. Не зря говорила турецкая пословица: если вода может иногда остановиться, то Россия не остановится никогда. Тем не менее, выхода не было других союзников искать было негде.

Мустафа Кемаль Ататюрк в библиотеке в президентском дворце, 1929 г., с сайта bilginozkaynak.com

Весной 1920 года Москва не меньше нуждалась во внешней поддержке: поляки приближались к Киеву, генерал Врангель перешел в наступление из Крыма, большевистская власть в Азербайджане очень неустойчива, а в Дагестане начались волнения. Красная армия не предпринимает никаких действий, позволяя антикоммунистическому правительству Еревана подавить восстание, организованное армянскими большевиками.

В Баку в 1920 году создается турецкая коммунистическая партия во главе с Мустафой Субхи. Кемаль действует на опережение. «Решили, пишет он, что наиболее разумным и простым шагом было позволить создать турецкую компартию внутри страны с помощью надежных друзей». Но официальная газета «Национальный суверенитет» все ставит на места:

«Мы бы грубо заблуждались в революционных принципах, если бы попытались применить в Турции методы России... Слепая имитация плоха в любом случае, но особенно когда это касается революции».

В ночь на 29 января 1921 года Мустафа Субхи, его жена и 12 ближайших соратников, вернувшиеся в Турцию, погибают при загадочных обстоятельствах. Они утонули в Черном море вблизи Трабзона. История темная, виновников этого происшествия-убийства так и не нашли. Наверное, и не искали.

Москва хранила молчание даже тогда, когда за несколько дней до гибели Субхи были арестованы лидеры промосковской коммунистической партии. Она стала жертвой хороших отношений Ленина и Мустафы Кемаля. Судьба турецких товарищей никого в Кремле не волновала.

После установления в Армении советской власти местные большевики надеялись на присоединение Карса и Ардагана. К их отчаянью, Ленин твердо заявил: «Мы ни с кем не станем сражаться за Армению и за Карс, и тем более с нашим (!) Кемалем».

Установление тесных связей с Советской Россией способствовало прорыву дипломатической блокады. Мустафа Кемаль мастерски использует все углубляющиеся противоречия и острое соперничество между бывшими союзниками по Антанте. Первыми на сближение идут итальянцы. Они уходят из оккупированной Киликии, за ними французы из Антальи. Дольше всех тянут время англичане, но и с ними удалось договориться. Англо-французские войска оставляют Стамбул.

После подписания Лозаннского мирного договора в 1923 году и конвенции о режиме черноморских проливов новая Турция получила международное признание. Но впереди были огромные трудности – трудности революционных реформ. О них – в следующей статье.

Продолжение следует