От редакции Stratfor Global Intelligence: Это первый из серии специальных репортажей, которые доктор Фридман будет писать на протяжении нескольких недель во время своих путешествий в Турцию, Молдавию, Румынию, Украину и Польшу. В этой серии он поделится с читателями США своими наблюдениями за геополитической обстановкой в каждой из стран и своими выводами.

От редакции BSNews: Джордж ФРИДМАН (George Friedman) – основатель компании Stratfor, популярный политический комментатор, автор ряда популярных книг, в том числе нашумевшей недавно «Мир в следующие 100 лет» (Friedman George. The Next 100 Years: A Forecast for the 21st Century. Doubleday, New York, 2009).

 

Stratfor (Strategic Forecast) — американская негосударственная компания, основанная в 1996 году, занимающаяся разведкой с использованием только открытых источников.

Компания осуществляет регулярный мониторинг политической ситуации во всех регионах мира и направляет подписчикам ежедневные брифинги с подбором интересующих их тем.

Среди подписчиков есть компании, входящие в список 500 крупнейших компаний мира журнала Fortune, однако их точное число неизвестно, поскольку список закрыт. Многие предсказания компании оказались достоверными.

Публикуется с незначительными сокращениями.

 

Джордж ФРИДМАН,
Stratfor Global Intelligence

пер. с англ. «Глобальный хуторок» (Анна)
научная и лит. ред. Андрей Клименко, BSNews
подбор фото – как всегда BSNews

Часть 1: Путешественник

08 ноября 2010 года

...Причины для поездки у меня геополитические. Оказалось, что все эти страны стоят перед геополитической дилеммой. Каждая из этих стран привлекательна по своему, но геополитика – это то, что привлекает к ним мое внимание.

Одни люди путешествуют, чтобы дегустировать вино, другие – чтобы знакомиться с искусством, третьи – чтобы насладиться климатом. Я путешествую, чтобы исследовать линии политических разломов по всему миру, и я занимался этим всю свою жизнь.

Это необычный выбор, но в мире возможно есть те, кто поддерживают его. Путешествовать в геополитических целях не трудно, но это требует некоторых размышлений. Я подумал, что вам может показаться интересным мое описание увлекательности геополитического путешествия. Я считаю, что серия должна начаться именно так.

Геополитика – это нечто вроде точки пересечения географии и политики. Она предполагает, что политическая жизнь людей формируется тем регионом, в котором они живут и что часто политические модели цикличны из-за постоянства наций и неизменности географического положения.

Я всегда начинаю свое путешествие с того, что перечитываю истории и романы, написанные в данном регионе. Я избегаю вещей, произведенных «фабрикой мысли», предпочитая старые стихи и легенды.

Когда я путешествую по местности, знакомлюсь с географией и общаюсь с людьми, я обнаруживаю постоянную цикличность истории. Во многих странах «несколько веков назад» очень похоже на «вчера». Чтение литературы может стать лучшей подготовкой к дискуссии о дефиците бюджета в стране. Каждое место и каждое обсуждение закрепились в веках, и в горах, и в реках, которые формировали людей, создававших историю.

Когда в 1991 году произошел распад Советского Союза и государственные границы отодвинулись от старой Московии, появились люди, заявлявшие, что это был конец Российской Империи. Нации и империи живы до тех пор, пока они не умерли. Пока они живы, они разрастаются до пределов, установленных другими нациями. Они растут так, не потому что они зло. Это происходит потому, что империи и нации состоят из людей, которые всегда хотят быть более защищенными, более процветающими, более уважаемыми.

Бригада линейных кораблей Черноморского флота в Северной бухте Севастополя, во время 1-й мировой войны, 1910-е годы. Первый в строю - линейный корабль "Ростислав", commons.wikimedia.org

Для меня немыслимо, чтобы Россия, живая и неудержимая, не попыталась снова стать тем, чем однажды была. Границы царской России и Советского Союза были там, где они были, не просто так, и, по моему мнению, Россия неизбежно попытается восстановить свои границы.

Это не связано с лидерами или политикой. Это не Новый Мировой Порядок, это старый порядок, повторяющийся в бесконечно разнообразных фрагментах, как картинка в калейдоскопе.

Наше путешествие начинается в странах Черноморского бассейна, таким образом геополитическая «тема» путешествия ... – как выглядит возрождение российской мощи на взгляд ее западных и юго-западных соседей: Турции, Румынии, Молдавии, Польши и Украины.

...Моя цель – понять, как эти страны видят современность и какой они ее хотят видеть. Не то что бы я верю, что их видение и надежды сформируют будущее – мир не настолько покладист – просто я хочу увидеть, насколько различаются мои и их ощущения относительно того, что будет.

...Турция, Румыния, Украина и некоторым образом Молдавия – все частично расположены вокруг Черного моря, и, в связи с этим, взаимодействуют друг с другом. Это море бесконечной истории.

Я также собираюсь посетить некоторые страны в Карпатских горах – на границе, которая веками отделяла Российскую империю от Европы и которую русские пересекли во время Второй Мировой Войны, создав тем самым одну из причин Холодной войны.

Нельзя понять Румынию, Украину, Молдавию и даже южную часть Польши, если не осознать роль, которую сыграли Карпаты в объединении и разделении этих стран.

В конце, я планирую посетить Североевропейскую равнину, которая протянулась от Франции до России. Это тропа, по которой Наполеон и Гитлер шли в Россию, и по которой Россия шла на Берлин. На этой равнине находится Польша, страна, чье существование зависит от баланса сил в других странах этой равнины, равнины, которая обеспечивает естественную защиту Польше и которая много раз делала Польшу жертвой.

Я хочу понять, произойдет ли в этот раз по-другому, и узнать, понимают ли поляки, что для того, чтобы события развивались иначе, они сами должны измениться, так как равнина не перестанет быть ровной.

Часть геополитического путешествия – это простое исследование местности. Роскошный гостиничный номер с окнами на пролив Босфор, и возможность смотреть на бесконечный поток кораблей, проплывающих через узкий пролив – все это больше рассказывает мне о завоеваниях Александра, британском вторжении на Галлипольский полуостров или о навязчивой идее Трумэна о Турции, чем все книги, какие я когда-либо прочитал и все карты, которые я когда-либо изучил.

Турецкий крейсер периода 1-й мировой войны Hamidiye, с сайта commons.wikimedia.org

Ноябрьские прогулки по горным тропам Карпат, где разбойники укрываются и по сей день, так же, как и несколько веков назад, дадут мне понять, почему этот регион никогда не был полностью подчинен или легко захвачен. Дорога через польскую провинцию недалеко от Варшавы, напомнит мне, почему Наполеон, Гитлер и Сталин выбрали именно этот путь и почему польское мировоззрение такое, какое оно есть.

...Посещая страны, расположенные в бассейне Черного моря, я нахожу огромной удачей, что многие политические лидеры и представители СМИ хотят со мной встретиться. Хотя это происходит не впервые, эта возможность меня все еще удивляет. Когда я был моложе, гораздо меньше интересных людей хотели со мной познакомиться. Чашка кофе и серьезный разговор с влиятельными людьми в теплой обстановке все еще являются для меня ответственным, волнующим мероприятием.

Эти встречи имеют свои опасности... Политические лидеры размышляют в терминах политики и возможностей. Геополитика же учит нас размышлять в терминах территориальных ограничений и пределов. Согласно геополитике, лидеры государств заключены в ловушку обезличенных сил принуждения и имеют немного возможностей в долгосрочной перспективе.

Когда встречаешься с мужчинами и женщинами, достигшими власти в своей стране, существует большое искушение заразиться их верой в то, что они собираются сделать. Существует опасность заразиться их увлеченностью и уверенностью. С другой стороны, существует опасность, что, будучи слишком уверенным в геополитическом подходе и игнорируя их взгляжы, я могу упустить возможности, о которых я сам даже не задумывался или которые просто не могут быть объяснены геополитикой.

...Я должен добавить, что взял за правило не публиковать ни имен тех, с кем я встречался, ни того, о чем они говорили. Таким образом я узнаю намного больше и могу лучше понять, что происходит. А прямое цитирование может быть самой недостоверной вещью на свете.

Люди спрашивают меня об источниках информации «Стратфор». Мне кажется, что мы можем работать более эффективно, не раскрывая эти источники.

Разглашение диалогов с сильными мира сего – это еще один путь к нарциссизму, а огласка разговоров с людьми, стоящими на более низких ступенях иерархии, может подвергнуть их опасности. Но важнее всего то, что личный диалог более человечен и приносит больше удовлетворения, нежели разговор, содержание которого будет сообщено большому количеству людей. Гораздо лучше воспринимать информацию и использовать ее в моих собственных работах, чем делать то, что репортеры делают гораздо лучше меня. Я ищу не емкие цитаты, но комплексное достоверное знание, которое никогда не помещается в одно-два предложения.

Существует еще одна часть геополитических путешествий, которая, возможно, является самой ценной: возможность гулять по улицам города.

Геополитика затрагивает все общественные слои, формируя жизнь и культуру. Прогулки по улицам, при условии, что ты знаешь, что нужно искать, могут принести много пользы. Не ходи туда, где находятся памятники и музеи, не ходи туда, где живут богачи – это наименее интересные и самые глобально обезличенные районы. Богачи скрываются от мира. А бедняки и средний класс – нет. Если вы видите торговый центр «Montblanc» рядом с бутиком «Gucci», значит вы находитесь не там, где надо.

Турецкий броненосец периода 1-й мировой войны Barbaros Hayreddin (бывший германский Kurfurst Friedrich Wilhelm, переданный Османской империи), с сайта commons.wikimedia.org

Идите туда, где живут люди, о которых вы никогда не слышали. Найдите школу и посмотрите на детей, расходящихся по домам в конце учебного дня.

Вам нужны школы, в которых царят беготня и толкотня, куда старшие братья приходят, чтобы проводить своих сестренок домой. Теперь вы там, где вам и положено быть. Посмотрите на ботинки детей. Обувь новая или старая? Они местного производства или продукт глобального импорта? Осторожны ли дети со своем обувью, как будто она дорогая и стильная, когда они пинают мяч на площадке? Понаблюдайте за детьми, которые играют после школы, и вы почувствуете ритм и дух окресностей.

Найдите магазин. Посмотрите на предлагаемые продукты питания, особенно на фрукты и овощи.

Выглядят ли они свежими? Насколько богат выбор? Посмотрите на цены и соотнесите их с тем, что вы знаете о доходах этих людей. Затем посмотрите на женщину – да, обычно это женщина, которая делает покупки в бакалее. Обходит ли она стороной дорогие товары, покупая самые дешевые? Останавливается ли она, чтобы посмотреть на цену, ставит ли она банку или коробку обратно на полку после этого, или просто кладет продукт в свою корзину или тележку, не глядя на цену? Когда она расплачивается за еду, она осторожно лезет в конверт, находящийся в ее бумажнике, или небрежно вытаскивает несколько купюр? Понаблюдайте за пятью женщинами, покупающими продукты, и вы узнаете, как обстоят дела в этом городе.

Пройдитесь мимо жилых домов. Принюхайтесь. Нездоровый запах гниения или сточных вод расскажет вам о том, что терпят живущие здесь люди на протяжении своей жизни. Есть ли по соседству банковские отделения? Если нет, это значит, что район не представляет достаточного делового интереса, чтобы в нем строили банки. Люди живут от зарплаты до зарплаты.

В кафе, обычных местах встреч людей, сидят ли старики-пенсионеры? Или это молодежь? Или кафе переполнены людьми за сорок, пьющими кофе или чай и никуда не спешащими? Они смеются и разговаривают, или молчат, потому что им больше нечего сказать?

Официальные данные о безработице могут охватывать далеко не все сферы. Но когда большое количество сорокалетних мужчин и женщин сидят без работы, то даже черная экономика – которая не платит налогов и не берется в расчет государством, но тем не менее присутствует и является важной – не может исправить ситуацию.

Полицейские работают по одному или парами? Какое оружие они имеют при себе? Они есть везде, их нет нигде, или они есть лишь в некоторых точках?

Можно узнать бесконечно много, если наблюдать.

Все это должно делаться ненавязчиво. В путешествие возьмите слегка поношенную одежду. Купите в городе пару обуви, наденьте ее и носите. Не разговаривайте. Люди могут учуять иностранцев и изменить свое поведение, если заметят их. Слейтесь с окружающей средой и впитывайте информацию. Через несколько дней вы поймете, какое влияние на этих людей оказывает мир.

...Есть три вещи, которые путешественник-геополитик должен сделать. Он должен побывать на месте и заставить себя лично увидеть географию, которая формирует все. Он должен встретиться со всеми лидерами, которых он сможет найти и которые будут говорить с ним, во всех слоях общества. Он должен слушать и говорить, но сохранять часть своего разума для объективной реальности. И наконец, он должен ходить по улицам. У него не будет времени, чтобы встречаться со школьными учителями, банковскими служащими, правительственными чиновниками и рабочими из автосервисах, которые составляют общество. К тому же, ни один из них не будет чувствовать себя уютно, разговаривая с иностранцем. Но геополитика учит, что нужно игнорировать слова и наблюдать за поступками людей.

Геополитика везде. Посмотрите на схемы американских выборов и вы увидите ее в работе. В определенный момент я хотел бы найти свободное время, чтобы детально изучить геополитику США. Но геополитика крайне полезна для понимания конфликтов, и поэтому путешественников-геополитиков отправляют туда, где есть острые противоречия...

В следующих частях я буду писать о регионе, в котором нахожусь, в более знакомом читателям стиле. Следующая статья будет посвящена региону в целом. Эта серия будет печататься вместо моих еженедельных геополитических анализов на протяжении нескольких недель, но я надеюсь, что вы найдете это полезным. В любом случае, давайте узнаем, что вы думаете. Мы читаем все ваши электронные письма, даже если у нас не всегда есть время, чтобы на них ответить. Так что ваше мнение поможет сформировать эту серию, равно как и нашу работу в целом.

Часть 2: Пограничье

Турецкий броненосец периода 1-й мировой войны Barbaros Hayreddin (бывший германский Kurfurst Friedrich Wilhelm, переданный Османской империи), с сайта commons.wikimedia.org

09 ноября 2010 года

Пограничье – это регионы, где история отличается постоянством: в том смысле, что там все находится в движении. Страны, которые мы посещаем в ходе нашей поездки (Турция, Молдова, Румыния, Украина и Польша) находятся в пограничной полосе между исламом, католичеством и православием.

Австрийские Габсбурги, последователи римско-католической церкви, веками боролись против мусульманской Османской империи, которая расширяла свои северо-западные границы вплоть до кульминационного сражения при Вене в 1683 году. В начале 18 века православная Россия расширила свои восточные границы через Беларусь и Украину. На протяжении более чем двух веков, пояс стран, протянувшийся от Балтийского до Черного моря, был пограничной полосой, на которой три империи вели бои.

В этом регионе происходили бесчисленные преобразования. Холодная война была последним ярко-выраженным противостоянием, происходившим между Россией и Западной Европой, поддерживаемой – и в значительной степени ведомой – Соединенными Штатами.

Этот пояс стран твердо, хотя некоторые из них неофициально, входил в состав Советской империи. Теперь это снова суверенные государства. В этом регионе мне интересно более четко понять, что произойдет при следующей итерации местной геополитики. Сейчас Россия гораздо сильнее, чем она была 10 лет назад. Европейский Союз переживает внутренний кризис, и Германия делает переоценку своих позиций. США играют в сложную и неопределенную игру. Я хочу понять, что полукруг стран (от Турции до Польши) думает о собственных позициях в следующей итерации региональной игры.

Меня обвиняли в том, что я мыслю, как старый сторонник Холодной войны Я не думаю, что это правда. Советский Союз развалился, и влияние США в Европе ослабло. Что бы ни ожидало нас впереди, это будет не Холодная война.

Чего я не ожидаю, так это того, что это будет регион постоянного мира. Он никогда таким не был. Он не станет таким в будущем. Я хочу понять модель конфликта, который случится в будущем. Но для этого нам надо начать с прошлого, и даже не с Холодной, а с Первой Мировой войны.

Региональные переделы
после Первой Мировой войны

Первая Мировая война создала в этом регионе абсолютно новую архитектуру. Османская империя и Австро-Венгрия рухнули, Российскую империю заменил Советский Союз, Германская империя была разрушена и заменена республикой.

Ни один из регионов мира в то время не пострадал и не был разорен войной сильнее, чем этот. Действительно, для них война не окончилась в 1918 году. Она продолжилась – поскольку сжатие империй затихало неохотно, и борьба продолжалась как между новыми государствами, так и внутри них.

Падение империй позволило ряду наций стать независимыми. Все нации – от Прибалтики до Болгарии – стали нациями-государствами. Многие границы и даже некоторые нации были установлены и зафиксированы державами-победительницами в Версале. Они изобрели Югославию, что означает «страна южных славян», из коллекции враждебных друг другу наций. Они изменили их границы. Если Франция, Великобритания и США сформировали этот регион, то поляки сохранили свой.

Граница между Российской империей/Советским Союзом и Европой состяла из двух частей. Карпатские горы формируют границу между Россией и частью Европой, находящейся южнее Словакии. Эти горы не особенно высоки, но они неровные, с разбросанными поселками и одной-двумя хорошими дорогами. Карпаты в разное время принадлежали каждой из стран региона, но контролировать Карпаты нелегко. Даже сейчас там частично хозяйничают банды. Провести войска через эти горы не представляется невыполнимой задачей, но легкой ее тоже не назовешь.

В северной части Европы преобладает обширная равнина, протянувшаяся от Франции до Москвы. Равнина плоская и заболоченная на севере, но в целом это неплохая территория для продвижения войск. Если не считать некоторых водных преград, то эта равнина – путь европейских завоевателей. Наполеон направлялся к Москве по этой равнине, впрочем как и Гитлер... Сталин возвращался тем же путем, которым пришли Наполеон и Гитлер.

«Интермариум» (Междуморье)

Германский линейный крейсер «Гебен» – "головная боль" российского Черноморского флота в период 1-й мировой войны – в проливе Босфор в Стамбуле. Фото с сайта commons.wikimedia.org, источник – Bundesarchiv

Вследствие Первой Мировой войны, Польша снова стала суверенным государством. Русские капитулировали в 1917 году, а в 1918 подписали Брест-Литовский мир, по которому уступили Германии огромные территории, включая Украину. С поражением Германии Брест-Литовский мирный договор потерял свою силу, и

Россия пыталась вернуть то, что она отдала по Брест-Литовскому договору. Частью этих земель была Польша. В 1920 году в переломной битве под Варшавой, армия под командованием польского генерала Йозефа Пилсудского, имевшего также формальный альянс с Украиной, блокировала советское вторжение.

Пилсудский – интересная фигура, в одних случаях реакционер, в других – радикал. Но у него было заинтересовавшее меня геополитическое виденье. Он был, прежде всего, польским националистом и понимал, что победа Германии над Россией стала первым шагом к независимости Польши. Он был также уверен, что польское доминирование над Украиной – старая уловка – будем гарантией свободы Польши после поражения Германии. Его попытка создать союз с Украиной провалилась. Русские победили украинцев и повернули на Польшу. Но Пилсудский разбил их.

Интересно поразмышлять о том, что было бы с историей, если бы Пилсудский сдал Варшаву. Североевропейская равнина была бы открыта, и советские войска могли бы двинуться на Германию. Безусловно, французы попытались бы их остановить, но во Франции существовала мощная коммунистическая партия и было немного желания воевать. Не останови Пилсудский русских, исход войны мог бы иметь много разных вариантов. Но Пилсудский остановил...

У Пилсудского была другая идея. Германия находилась в состоянии разрухи, как и Россия, но обе страны собирались «вернуться в строй». Союз между странами региона, по мнению Пилсудского, мог бы спасти регион.

Теория Пилсудского именовалась «Интермариум» – союз государств, находящихся между морями, созданный вокруг Польши и включающий Чехословакию, Венгрию, Румынию, Финляндию и Балтийские страны.

Этого не случилось, но если бы союз был создан, то Вторая Мировая война могла бы никогда не начаться или разворачиваться по-иному. Это идея, которая давно крутится у меня в голове, когда я размышляю о том, что последует за НАТО и амбициозными концепциями Европейской Федерации.

«Интремариум» Пилсудского имеет логический, если не исторический, смысл. Этого не произошло, потому что это пограничье всегда было полем битвы для других. Оно никогда не объединялось, чтобы определять свою судьбу.

Русско-германские отношения

Во многом этот вопрос не находится только в руках данных государств. Это очасти зависит от того, что хочет и планирует делать Россия, и от того, что хочет и планирует делать Европа.

Как всегда, «Межморье» зажато между Россией и Европой. В настоящий момент не существует южно-европейской силы (Австро-Венгерская империя превратилась в воспоминание), но на севере есть Германия, которая борется за место в Европе и в истории.

В центре – авианосец США «Миссури», справа – флагман турецкого флота линкор «Явуз» (бывший германский крейсер «Гебен») в проливе Босфор в 1946 году, с сайта commons.wikimedia.org

Во многих отношениях, Германия – это загадка. Кризис 2008 года и Греческий кризис потрясли немцев. Они видели в Европейском Союзе рецепт «европейского национализма» и инструмент процветание. Когда ударил кризис, немцы обнаружили, что в Германии национализм «поднимает голову» так же, как и в других странах. Немцы не хотели помогать грекам, и вопрос о цене и ценности Евросоюза стал центральной темой для Германии.

Германия не думала о себе как о самостоятельной силе с 1945 года. Сейчас она снова начинает думать об этом пути, и это может изменить все – в зависимости от того, в каком направлении она пойдет.

Есть еще один аспект, который может изменить русско-германские отношения. В разные времена – начиная с 1871 года и до воссоединения Германии – немцы и русские были как союзниками, так и смертельными врагами. Сейчас сближение России и Германии является логичным. В экономическом плане они дополняют друг друга, нуждаются друг в друге. Россия экспортирует сырье, Германия экспортирует технологии. Никто не беспокоится о возможном давлении со стороны США. Вместе они могли бы дать отпор этому давлению. То, что сейчас между ними происходит, – тайный роман.

И это привлекло мое внимание к странам, по которым я путешествую.

Для Польши призрак Русско-германского альянса – исторический кошмар.

Последний раз, когда эти страны объединились в 1939 году, Польша была разделена на части и лишилась независимости на 50 лет. В Польше едва ли найдется семья, не потерявшая ни одного родственника в тот период.

Конечно, говорят, что в этот раз будет иначе, что немцы больше не те, кем были раньше, равно как и русские. Но геополитика учит, что субъективные намерения не уничтожают исторические модели.

Что бы поляки не думали и не говорили, они, должно быть, нервничают, даже если сами в этом не признаются. Признаться в страхе перед Германией и Россией – значит признаться в недоверии, а недоверие в современной Европе недопустимо. Тем не менее, поляки знают историю, и хорошо будет узнать, что они скажут по этому поводу – или, по крайней мере, как они это скажут. И невероятно важно услышать, что они скажут и чего не скажут о США в сложившихся обстоятельствах.

Роль Румынии

Румыны находятся в ином положении. Румыны защищены от русских Украиной и Молдовой, и их чувство беспокойства должно быть слабее. В отличие от поляков и стран Североевропейской равнины, румыны, как минимум, имеют Карпаты, проходящие через их страну.

Болгарские войска роют транщеи во время 1-й мировой войны, 30 июня 1918, George Grantham Bain Collection (Library of Congress), с сайта commons.wikimedia.org

Но что же нам делать с Украиной? Правительство этой страны пророссийское, и оно крепко связано с Россией экономически. Определенно, Европейский Союз, ведомый Германией, не придет Украине на помощь. В Украине стоит вопрос о том, провалилась ли ее попытка достигнуть абсолютной независимости от России, чтобы заменить эту попытку неформальными, но жесткими обязательствами для России, или у украинцев все еще есть пространство для маневра.

Со стороны кажется, что у них не хватает места даже чтобы дышать, не говоря уже о маневре, но этот вопрос будет поставлен перед украинцами. Они, конечно, будут решительно заявлять о своей независимости, но важно будет прислушаться к тому, что не будет высказано, и что будет высказано уклончиво – пожатием плеч.

На данный момент в Европе нет вопроса важнее, чем вопрос о будущем Украины.

Для Румынии это жизненно важный вопрос, потому что ее буферная зона может легко превратиться в приграничье, если Россия вернется в эту зону. Вот почему Молдова тоже имеет значение.

Раньше Молдову называли Бессарабия. Когда Сталин заключил с Гитлером пакт в 1939 году, частью этого пакта было то, что Бессарабия, тогда часть Румынии, союзника Германии, будет поглощена Советами. Это отодвинуло Румынию дальше от порта Одесса, главного порта Черного моря, и ограничило территорию по реке Днестр. Бессарабия осталась частью Советского союза после войны. Когда СССР распался, Молдова стала независимой, ее территория протянулась от Румынии до восточного берега Днестра. Территория восточнее Днестра – Приднестровье – в кратчайшие строки была отделена от Молдовы стараниями России. Молдова стала румыноговорящим буфером на Днестре.

Молдова – беднейшая страна Европы. Ее экспорт преимущественно составляет вино, которое чаще всего импортирует Россия. Россия ввела запрет на экспорт вина по «санитарным причинам». Я думаю, что здоровье – это вопрос геополитический, а не биологический.

Если бы Молдова была независимым проевропейским государством, то Украина была бы меньше изолирована, чем того хотелось бы России.

В далеком будущем, Молдова смогла бы стать базой для проведения операций против российских интересов. Каждый дюйм, отделяющий потенциального противника от Одессы – это преимущество. Поэтому Сталин не просто так хотел забрать Бессарабию у Гитлера. Это соображение себя не изжило, Россия пытается изолировать Молдавию и оказать на нее давление, а вместе с ней и на Румынию.

Мой визит в Румынию и Молдову должен дать ответ на вопрос, как эти страны оценивают ситуацию в Украине, какими – если уж на то пошло - они видят намерения и планы России, и что планируют делать.

Румынские офицеры во время 1-й мировой войны. George Grantham Bain Collection (Library of Congress), с сайта commons.wikimedia.org

Румынию всегда непросто понять. Геополитически, ее столица находится с «неправильной» стороны Карпат, если угрожать будет Россия, и с «правильной стороны», если угрожать будут Австрия или Германия. Румыния ориентирована на Евросоюз, но она является одной из многих стран союза, которые не очень органичны для него.

В отличие от поляков, для истории которых сопротивление – традиция, румыны приспосабливаются к господствующим ветрам. Будет полезно узнать, куда, по их мнению, дует ветер сейчас.

Я сомневаюсь, что они сделают хоть что-то, чтобы защитить Молдову, вызвав гнев Москвы, но не ясно, а в опасности ли Молдова сейчас? Тем не менее, ясно многое: если русские попробуют вернуть Украину, тогда Молдова станет важной территорией не только для защиты Украины, но и для создания возможностей для Румынии и юго-западной Европы. Иногда маленькие клочки земли, о которых никто не думает, представляют собой территории исключительного значения.

Турция – это страна, которую я посещал не один раз в прошлом, на протяжении нескольких лет, и которую я надеюсь часто посещать в будущем.

В моей книге «Следующие 100 лет» я заявил, что Турция будет мощной державой приблизительно через 50 лет. Я удовлетворен своим предсказанием, относящимся к далекому будущему, но следующее десятилетие станет для Турции периодом перехода от страны, противостоящей СССР в условиях союзнических отношений с США, к независимой, заново возродившейся стране.

Она не будет ничьей пешкой, она будет отстаивать свои интересы вне государственных границ. Действительно, так как ее влияние на Балканах усиливается, Турция станет одной из сил влияния, с которой такие страны как Румыния встанут лицом к лицу.

Мне будет интересно услышать от румын и молдаван, каков их взгляд на Турцию с этой точки зрения.

Ее возрождение будет медленным процессом, сопровождаемым неизбежными отступлениями и разочарованиями, но экономическое влияние этой страны чувствуется в странах Черноморского бассейна даже сейчас.

Мне будет интересно узнать мнение турок о России (и, конечно, об Иране, арабских странах, равно как и о странах Центральной Азии). Увидеть Россию глазами ее соседей – вот цель поездки, и тема для разговоров, которые я надеюсь вести.

Поляки, украинцы, румыны и молдаване – все проявят желание обсуждать Россию. Турки захотят обсуждать многие вопросы, Россию, возможно, меньше всего. Мне придется серьезно поработать, чтобы вызвать их на разговор.

Геополитическая теория

В заключение я отправлюсь в регион с аналитической конструкцией – теорией, которую я хочу проверить. Эта теория утверждает, что мир, сложившийся после Холодной войны, подходит к концу.

Россия снова принимает исторически узнаваемую форму. Германия начала процесс переопределения (переосмысления) себя в Европе, а слабости Евросоюза стали проявляться. Турция сделала первые шаги к превращению в региональную силу.

Мы стоим на пороге периода, в котором все эти силы играют сами по себе.

Для США возвышение Турции выгодно.

Соединенные Штаты прекращают свои войны в регионе, и у Турции появляется мотивация «заполнить вакуум» и бороться с радикальными исламистами. Те, кто заявляют, что турецкое правительство состоит из исламистов-радикалов, попросту неправы по двум причинам.

Во-первых, Турция глубоко расколота – с влиятельными последователями светских традиций Кемаля-Ататюрка на одной из сторон. И они слишком сильны, чтобы радикальные исламисты решились на них давить.

Во-вторых, исламизм турецкого правительства не идет ни в какое сравнение с исламизмом в Саудовской Аравии, например. Ислам имеет разные ответвления, так же как и христианство, и турецкая версия происходит из Оттоманской истории.

Турецкий исламизм – тонкий, гибкий, и, кроме того, прагматичный. Он сложился исторически, в то время, когда турецкие исламисты сотрудничали с католической Венецией, чтобы властвовать на Средиземноморье. Таким образом, турецкий исламизм недостаточно силен, чтобы повлиять на секуляристов, и слишком светский, чтобы поддаться простому исламизму.

Он будет делать то, что должен делать, но поддержка Аль Каиды – не его сфера. Тем не менее, будет неплохо поговорить с секуляристами, которые питают к современному правительству недоверие и страх, и посмотреть, остались ли они такими же недоверчивыми, как всегда.

В то время, как США могут приветствовать сильную Турцию, то же самое не может быть сказано в отношении сильной России, особенно в условиях ее союза с Германией.

Единственным самым сильным опасением американцев должен быть не Китай и не Аль Каида. Это – слияние технологий Европы с природными ресурсами России. Оно может породить силу, способную бросить вызов американскому превосходству. Именно об этом говорит и весь ХХ век. Русско-германские отношения, рано или поздно, обязательно окажут воздействие на США.

Мне не ясно, понимают ли это американские лидеры.

Мнение Вашингтона – это смесь клише о России и Европе времен Холодной войны и навязчивой мысли о терроризме. Сейчас в Вашингтоне не время четкого стратегического мышления. Я нахожу поездки туда неприятными, потому что они считают мои взгляды паническими и экстремальными, в то время как я нахожу их взгляды устаревшими и примитивными. Вот почему я люблю город Остин...

Например, я знаю, что поляки глубоко обеспокоены тем, что Вашингтон не понимает проблемы. Но в Соединенных Штатах Вашингтон создает лишь меморандумы и редко когда – историю. Соединенные штаты – огромное государство, и Вашингтон считает себя центром этого государства, но в реальности это не так. В США нет центра. Мировое и общественное давление влияет на деятельность этого государства, хотя оно этому сопротивляется.

У меня нет никакой власти, чтобы влиять на что-либо, но для того, чтобы Вашингтон поддерживал Польшу, его нужно направить.

В данном случае, я собираюсь исследовать теорию, которую ввел Пилсудский, – теорию «Междуморья». Я отношусь к НАТО, как к бюрократическому органу наблюдения за союзом, который выполнил свою задачу еще 20 лет назад. С американской точки зрения, «сдвигать» Францию или Германию бессмысленно и невозможно. У них есть свои собственные интересы и неправильное географическое положение.

«Междуморье» – Польша, Словакия, Венгрия, Румыния и, возможно, Болгария – вот что представляет из себя альянс современного поколения. Он блокирует Россию, отделяет ее от Германии и ненавязчиво ограничивает усиление турецкого влияния в юго-восточной Европе.

Страны «Междуморья» еще по прежнему влюблены в Европейский Союз и НАТО, но это увлечение сходит на нет. 2008 год и безразличие Германии к этим странам были неприятны, и они получают урок, что НАТО – это прошлое.

Поляки должны стать лидерами блока, а румыны – южным опорным пунктом. Я думаю, что поляки размышляют в этом направлении, но румыны далеки от этих идей.

Я не уверен. Я хочу выяснить. Я считаю, что Польша, поддерживаемая США и охраняющая Североевропейскую равнину, и стерегущая подходы к Карпатам вместе со Словакией, Венгрией и Румынией, сможет предотвратить то, чего американцы боятся больше всего – объединения России, Германии и Западной Европы. Ключ к этому – смещение приоритета с Евросоюза на «Междуморье». Я хочу узнать, как далеко это зашло.

Конечно, Вашингтон очень далек от этого понимания. В США все еще считают, что Россия – это несостоявшееся государство 1990-х годов. Американцы просто не воспринимают ее всерьез. Они считают, что Евросоюз просто споткнулся и вскоре восстановится. Но больше всего Вашингтон думает об Афганистане. По известным причинам, Афганистан высасывает силы Вашингтона, позволяя остальному миру жить так, как он хочет.

Как я уже сказал, у меня нет никакой власти, чтобы что-то сформировать. Но в этом состоит очарование США: бессилие и непонятливость не препятствует тому, чтобы окинуть мир взглядом и думать, что же случиться потом. Я не планирую то, что должно случиться, я только размышляю о том, что может произойти. Но чтобы сделать это, мне нужны достоверные доказательства, и чтобы их получить, я в первую очередь направляюсь в Румынию.

Продолжение следует

Оригинал на сайте stratfor.com на английском языке: