«Турецкий гамбит»: потери на Западе – выигрыши на Востоке?

Турецкая кавалерия южнее Иерусалима во время I Мировой войны, апрель 1917, источник Deutsches Bundesarchiv (German Federal Archive), с сайта commons.wikimedia.org

Алексей ПОЛТОРАКОВ, кандидат политических наук (Украина)
Тамерлан ВАХАБОВ, магистр международных отношений (Азербайджан)
Центр исследований проблем гражданского общества (Киев, Украина)
специально для BSNews.

Подбор иллюстраций – как всегда BSNews

Турцию все менее и менее устраивает «традиционная» роль форпоста Запада (прежде всего США и НАТО) на Ближнем Востоке в нынешнем полулатентном противостоянии «the West and the Rest»⁽¹⁾ (С. Хантингтон), которое своей агрессивной политикой до недавних пор провоцировали США.

В качестве альтернативы осложнениям отношений с Западом (США и Европой) Турция постепенно избирает стратегию регионального лидерства на Востоке, могущую открыть путь к реализации глобальных амбиций последней.

«Анатолийский орел»:
неудачный турецко-израильско-американский полет

Начиная с конца июня 2001 года Турция регулярно несколько раз в год проводила международные военно-воздушные обучения «Анатолийский орел»,

под которые даже был открыт Центр военно-воздушной тактики (в городе Конья, в 250 км к югу от Анкары). Традиционными участниками этого мероприятия были Израиль и США; к участию в маневрах также приобщались прочие члены НАТО (в частности, Италия).

Стоит вспомнить, что турецко-израильское партнерство, внешне достаточно парадоксальное, объясняется прежде всего сложными внутрирегиональными обстоятельствами. Среди них особое место занимает принцип «против кого дружим».

Ведь до последнего времени Турция имела проблемные отношения почти со всеми странами-соседями – Арменией, Сирией, Ираном, Ираком, Болгарией и Грецией. С тремя из них – Сирией, Ираном и Ираком (до последних лет) – Израиль также находится в состоянии перманентной конфронтации.

Сейчас обе страны (а вместе с ними – также их «покровитель» США) достаточно остро воспринимают «общие» вызовы безопасности, усматриваемые в региональной политике прежде всего Ирана и Сирии, а также прочих «проблемных» стран Ближнего Востока. Как результат договора 1996 г. о военном сотрудничестве между Турцией и Израилем действует соглашение об обмене разведывательными данными. Кроме того, Израиль полуофициально признает Турецкую Республику Северного Кипра (ТРПК).

Однако после обострения турецко-израильских отношений в 2009 году Турция отказала Израилю в участии в «Анатолийском орле».

«Военно-дипломатическим» объяснением демарша стало высказанное турецкой стороной предположение, что «самолеты, которые Израиль направит на обучение, вполне могли бомбить Газа во время операции "Литой свинец"». Воспринимать подобное объяснение буквально, разумеется, было бы явной ошибкой. Тем более, что в знак солидарности с Израилем от участия в учениях начал отказываться и другой ключевой партнер – США. Ситуацию несколько смягчило лишь открытие в апреле 2009 года в Тель-Авиве Представительства ТРПК в сфере туризма и торговли, фактически выполняющего (полуофициально) функции посольства.

Очередной турецко-израильский кризис, спровоцированный силовой операцией против «Флотилии свободы» (июнь 2010 года), не только поставил крест на трехсторонних учениях «Анатолийский орел». Он также существенно ухудшил отношения Турции не только с Израилем

(«несмотря на длительные дипломатические отношения, Израиль никогда не вел себя дружественно по отношению к нам» – констатировал позже Р.Т. Эрдоган), но и с Соединенными Штатами: «Инцидент с флотилией показал истинное лицо Вашингтона, который в открытую и безо всякого стыда поддерживает израильский террор», – заявил Р.Т. Эрдоган в интервью пакистанским СМИ, уточнив, что таким образом США «поддерживают международный терроризм». Правда, позднее турецкий премьер отказался от этих слов – но неприятный осадок от них никуда не делся.

Осенью 2010 года Турция вместо турецко-израильско-американского «Анатолийского орла» на той самой базе ВВС под городом Конья провела военно-воздушные маневры вместе с Ираном и Китаем. Китайские истребители Су-27 на пути к Турции не только были пропущены через воздушное пространство Ирана, но и получили разрешение дозаправиться на иранских военных базах.

Это стало первым случаем посадки и дозаправки иностранных военных самолетов на иранской территории за всю историю Исламской республики. И уверения турецкой стороны о том, что американские истребители Ф-16, находящиеся на вооружении турецкой армии, в ходе маневров не использовались, почти не смягчили напряженную ситуацию.

Израиль не ограничился проведением подобных «альтернативных» учений с традиционным оппонентом Турции – Грецией. 23 июля 2010 года – впервые за восемнадцать лет – состоялся визит премьер-министра Греции в Израиль, а 16 августа 2010 года – визит премьер-министра Израиля в Грецию.

«Усталость от Запада»:
нежелание ждать и настигать

Турекая кавалерия на верблюдах, 1915, с сайта trmilitary.com

Турция едва не окончательно «устала» от почти полстолетия ожидания членства в Евросоюзе. Переговоры Турции с ЕС проходят очень медленно.

Турецкий госминистр Э. Багиш, курирующий вопрос евроинтеграции, недавно констатировал: «5 октября 2005 года начались переговоры по 33 пунктам интеграционного досье, но сейчас они идут лишь по 13 позициям, а переговоры еще по 17 вопросам ЕС блокирует по политическим мотивам, в частности, из-за позиции Турции по проблеме урегулирования на Кипре». По прогнозам экспертов, при таких темпах переговорного процесса реально стать полноправным членом Евросоюза Турция сможет не раньше чем через 10-15 лет.

Существенным фактором, препятствующим восприятию Турции как европейской страны, является, прежде всего, ее геокультурная составляющая, а особенно – религиозно-политические традиции.

И победа на выборах в ноябре 2002 года Партии Справедливости и Развития, идеология которой базируется на «политическом исламе», лишь усилила европейские фобии относительно Турции. Так, абсолютное большинство граждан Германии четко высказывается против вступления Турции в Евросоюз: недавний опрос Института исследования общественного мнения Emnid показал, что 69% немцев выступают «против» этого, а «за» – лишь 27%.

Европу беспокоит также то, что к 2050 году Турция, по прогнозам экспертов, станет второй экономикой Европы (после Германии), а ее население может достичь 130 миллионов человек.

Соответственно, предложенное Францией и Германией «привилегированное партнерство» – альтернативную модель выстраивания отношений Турции с ЕС – Анкара совершенно справедливо расценила как дискриминационную.

Данные социологических опросов в Турции свидетельствуют, что затяжной процесс принятия страны в ЕС на фоне финансово-экономического и демографического кризисов в Европе порождает соответствующую негативную реакцию в Турции, чья экономика в среднем ежегодно растет на 5-10%.

«Евросоюз не должен бояться 70-миллионной Турции, – предупреждает президент А. Гюль. – Пусть они не забывают о том, что могут настать такие времена, когда уже турецкий народ откажется от Европейского союза». Действительно, сами турки все чаще высказываются сомнения в целесообразности дальнейших усилий по адаптации страны к ЕС и апеллируют к опыту Норвегии, благополучно развивающийся вне формальных рамок Евросоюза.

Кроме того, Турция не менее «устала» от вывертов региональной политики другого западного стратегического партнера – «старшего товарища» – Соединенных Штатов, которые отводят турецкому фактору на Ближнем Востоке отнюдь не первостепенное место.

По оценке корифея американской политологии Э. Кордесмана, можно много времени провести в Совете национальной безопасности США – и при широких обсуждениях Ближнего Востока так и не услышать слова «Турция»!

В годы «Холодной войны» Турцию полностью устраивала роль форпоста США и НАТО на Ближнем Востоке – в контексте конфоронтации с советским блоком. Однако аналогичная роль в нынешнем полулатентном противостоянии «the West and the Rest» (С. Хантингтон), которое агрессивной геополитикой до последнего времени провоцировали США, нынче Турцию уже не устраивает. Все более более активные «заигрывание» США с курдами также являются крайне весомым фактором общего осложнения турецко-американских отношений.

Именно поэтому, к примеру, в 2003 году Анкара отказала Вашингтону в размещении военных баз для обеспечения вторжения в Ирак с территории Турции (около 60 тыс. американских «штыков»), несмотря на то, что США обещали предоставить последней помощь на сумму в 15 млрд. долл. Турция также не предоставила своих войск для боевых действий против войск С. Хусейна.

Курды же, чье национально-освободительное движение жестко подавлялось правительством С. Хусейна, поддержали возглавляемую США операцию «Шок и трепет». Оккупация Ирака войсками коалиции во главе США и автономизация Иракского Курдистана (на северы страны) имело следствием усиление активности курдских повстанцев в Турции. Турция же проводила «свои» военные действия против курдов без согласования со США в Иракском Курдистане.

Подобно курдскому «раздражителю» отношений Турции со США, одним из ключевых факторов осложнения отношений Турции с Израилем служит все более «жесткая» (региональная) позиция последнего в палестинской проблеме. Наиболее ярким проявлением усиления «жесткости» подхода стала силовая акция против гуманитарно-ориентированной «Флотилии свободы».

В качестве альтернативы Турция все более активизирует собственную ближне- и средне-восточную геополитику.

Ближневосточная геополитика Турции:
неоосманские «узоры» региональных отношений

Турецкий кавалерийский корпус в в Беэр-Шеве, 1915. Источник – библиотека Конгресса США. С сайта commons.wikimedia.org

В конце ноября 2009 года, выступая перед членами правящей Партии справедливости и развития, глава МИД Турции А. Давутоглу заявил, что его страна проводит политику неоосманизма (Neo-Osmanlicilik):

«Есть наследие, которое оставила Османская империя. Нас называют "неоосманами". Да, мы "неоосманы". Мы вынуждены заниматься соседними странами и идем даже в Африку. Большие державы в замешательстве следуют этому примеру» (Yeni Şafak, 24.11.2009).

Политик позднее объяснял: «Османская империя – часть нашей истории, ислам – один из элементов нашей культуры. Западноевропейская направленность – наш исторический опыт, тюркизм – главное движение» (Sabah gazetesi, 04.12.2009).

В рамках таковой общей геостратегической тенденции в последнее время в отношениях Турции с ключевыми странами-«раздражителями» – Ираном и Сирией – наблюдается смягчение отношений, вполне «дополняющее» осложнения в традиционно «теплых» отношениях с Израилем.

Так, в то время как в Тегеране проходили массовые демонстрации против фальсификаций на президентских выборах (поддерживаемые как Израилем, так и США с Евросоюзом), турецкие президент и премьер едва ли не первыми поздравили Ахмадинежада с новым избранием.

Вскоре, в конце октября 2009 года, турецкий премьер-министр Р.Т. Эрдоган осуществил двухдневный визит в Тегеран, в ходе которого не только высказал полную поддержку позиции иранской власти по развитию ядерной программы, но даже критически отозвался по поводу Израиля. Более того, в контексте переговоров турецкий премьер пообещал иранскому президенту военное содействие, в том числе предоставление разведывательных данных и помощь турецких ВВС в случае возможной атаки на иранские ядерные объекты (читай – со стороны Израиля или США).

Министр энергетики и природных ресурсов Турции Т. Йылдыз, сопровождавший премьера в Тегеран, сообщил о подписании энергетического соглашения между Турцией и Ираном, оцениваемого в 4 млрд. долл. США.

Согласно условиям рамочного соглашения, Турция будет распоряжаться почти половиной иранского газа – 35 млрд. кубометров (против 10 млрд. кубометров, которые Иран экспортировал Турции до этого). Причем значительная его часть будет или продаваться непосредственно Турции, или транспортироваться именно ею.

Летом 2010 года было подписано подобное газовое соглашение также между Турцией и Азербайджаном (по нему азербайджанский газ в Турцию будет поступать по цене ниже чем российский).

От реализации подобных двусторонних проектов – по крайней мере косвенно – зависит судьба таких многосторонних газотранзитных проектов как NABUCCO, ITGI (Турция–Греция–Италия) и TAP (Транс-адриатический газопровод), которыми планируется поставлять в европейские страны каспийский газ. Не менее важным является и несколько «альтернативный» турецко-российский газотранзитный проект «Голубой поток», реализуемый с конца 1997 года (когда было подписано межправительственное соглашение о строительстве уникального газопровода, частично проходящего по дну Черного моря).

В геоэнергетическом контексте также можно предположить, что потенциальное налаживание диалога Турции с Арменией (согласно доминанте «нулевых проблем /в отношениях/ с соседями», исповедуемой Турцией) может не только улучшить общий «климат безопасности» в северокавказском субрегионе. Геоэкономические расчеты в энерготранзитной сфере показывают, что развитие нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан «напрямик» (через Армению, а не «в обход» через Грузию) может оптимизировать и удешевить транспортировку каспийской нефти.

Обращаясь к турецко-иранским отношениям, нельзя не обратить внимание и на то, что позиции обеих стран полностью совпадают в вопросе все более обостряющейся проблемы курдов (на которых в контексте антииракской кампании делали большую ставку США).

Например, летом 2006 года, проводя очередную операцию против курдов, турецкие войска даже зашли на иранскую территорию, получив на это от Тегерана чуть не полный карт-бланш. По некоторым сведениям, Иран и Турция даже создали в Иракском Курдистане секретные «наступательные оперативные базы» для осуществления общих военных действий против курдских боевиков.

Развитие отношений Турции с Ираном «дополняется» также усилением сотрудничества с Китаем. Еще в 1990-х годов Китай вместе с Турцией разработал тактическую ракетную систему "земля-земля".

На укрепление связей между Турцией, Ираном и Китаем указывают имеющиеся соглашения в сфере поставок вооружений и закупки Ираном ракетных технологий Китая. Так, использовавшиеся «Хезболлах» во время второй ливанской войны для обстрелов израильского корабля ракеты С-802 были произведены Ираном по китайской технологии.

Турция и Китай также принимают участие в строительстве нефтепровода из Ирана. В геофинансовом измерении следует обратить внимание также на решение Турции перейти в торговле с Ираном и Китаем на национальные валюты (на что недавно Турция перешла с Россией) и вывести около 20% внешнеторгового оборота Турции из зависимости от доллара и евро.

Кроме того, в тот самый день 2009 года, когда Израиль получил отказ на участие в «Анатолийском орле», Турция объявила о планах проведения общих военных маневров с Сирией, внесенной США в перечень «государств – спонсоров терроризма». А за несколько недель до тех событий Анкара и Дамаск создали общий Совет стратегического сотрудничества.

Турция также выступила за введения безвизового режима с Сирией, Иорданией и Ливаном, и параллельно приближается к созданию зоны свободной торговли с ними.

Турция также удачно сыграла на настроениях антиамериканизма, предложив летом 2008 проект так называемой «Кавказской платформы стабильности и сотрудничества».

Последняя декларативно исключала Соединенные Штаты из кавказской политики – предложенная формула 3+2 предполагала участие лишь стран Южного Кавказа и России с Турцией (с возможным дальнейшим привлечением также Ирана).

Одним из следствий этой инициативы (что предварительно расценивается как субрегиональное «мини-ОБСЕ») стало то, что Турция (опосредованно поддержавшая Грузию во время российско-грузинского вооруженного конфликта августа 2008 года) начала закреплять свое присутствие в контролируемой Россией Абхазии. В свою очередь, летом 2008 года дочернее предприятие российской «ЛУКойл» – Lukoil Eurasia Petrol – получило разрешение турецкой власти на приобретение компании Akpet, охватывающей 5% турецкого розничного рынка нефтепродуктов (имея в стране 693 автозаправок, 8 терминалов нефтепродуктов, 5 газохранилищ и т.п.).

Стратегическая геометрия Турции:
в поисках новых конфигураций сотрудничества

Смотр турецких войск перед атакой на Суэцкий канал, 1914. Источник – библиотека Конгресса США. С сайта commons.wikimedia.org

В позиционной статье «Региональный подход к глобальному миру» А. Давутоглу пишет: «Турция верит в возможность установления справедливого и устойчивого мирового порядка…

С нашей точки зрения, путь к этому лежит через формирование местных и региональных блоков. Необходимо принимать близко к сердцу региональные проблемы, заботиться о развитии диалога и восстановлении взаимного доверия, а также усиливать стимулы для укрепления сотрудничества в регионах.» («Россия в глобальной политике», 28.02.2010).

В контексте такого изменения подхода Анкара, в дополнение (а в отдельных случаях – в противоположность) все более шаткому «четырехугольнику» Турция-Израиль-США-Европа, все более активно развивает альтернативные «треугольники» – Турция-Иран-Сирия, Турция-Азербайджан-Грузия и т.п. Последние в перспективе могут превратиться в «многоугольники» – за счет, в частности, Китая и/или России.

Соглашения Турции с членами ЕС относительно газопровода NABUCCO – с одной стороны, и с Россией относительно «Южного потока» (конкурента NABUCCO) – с другой, а также с Катаром относительно сжиженного природного газа, с Азербайджаном – относительно газоснабжения изолированного Нахичеванского автономного региона, а также с Сирией относительно импорта газа –

все это постепенно превращает Турцию в важного геоэнергетического актора, чьи амбиции не остаются без внимания мирового геоэкономического сообщества.

Как полагают аналитики, новый внешнеполитический курс Турции относительно Ирана и Сирии, «дополненный» развитием отношений с Китаем, Россией и странами Северного Кавказа, может стать серьезной геополитической проблемой для Запада, к которому самая Турция постепенно поворачивается спиной.

Вместо выводов:
Турция на пути от регионального к глобальному лидерству

Верблюжий транспорт турецкой армии во время войны в пустыне на Ближнем Востоке, 1915. С сайта commons.wikimedia.org

На второй Конференции послов, прошедшей 4-8 января в Анкаре, глава МИД Турции А.Давутоглу заявил, что стратегической целью Турции является роль даже не региональной, а мировой державы, играть которую позволяет ее уникальное географическое положение, исторический и дипломатический опыт.

Делая акцент на значении демократии и свободы, А.Давутоглу презентовал видение Турции в 2023 году (год 100-летнего юбилея создания Турецкой Республики):

«Турция – член Европейского Союза; находится в интеграционных объединениях в сфере экономики и безопасности с соседними странами; является ключевой страной в поддержке регионального порядка и активным игроком на мировой арене; играет определяющую роль в международных организациях; входит в десятку ведущих экономик мира».

Турецкая пословица рекомендует: «Выбирай не дом, а соседа». В современных условиях «глокализации» и производного размывания границ она приобретает новое звучание – необходимости верного выбора стратегического партнера.

До последнего времени для Турции таковыми были США и Европа, а также, хотя и несколько опосредованно, Израиль. В результате Турция находилась в неопределенном состоянии «свой среди чужих – чужой среди своих»: для Запада она была слишком ближневосточной (исламской, тюркской), а для Ближнего Востока – слишком прозападной (имея в стратегических партнерах не только США, но и Израиль).

В последнее время наблюдаются принципиальные изменения во внешнеполитической стратегии Турции, объясняемые как внешними, так и внутренними факторами.

Авторитет Турции – управляемой правительством, придерживающимся идеологии неоосманизма (Neo-Osmanlicilik) – в исламском мире постепенно, но неуклонно возрастает.

Будучи (вместе с Израилем) де-факто геоэкономическим лидером в регионе, Турция вполне способна вскоре превратиться и в лидера геополитического – потенциального посредника в урегулировании конфликтов на Ближнем Востоке и Северном Кавказе, а через это – в «государство-ядро», неформального или полуформального «объединителя» всего Ближнего и Среднего Востока.

А подобная стратегия прокладывает Турции путь выхода за региональные границы. В контексте и без того непростой геостратегической ситуации, сложившейся в Черноморско-Каспийском регионе, к которому принадлежит Украина, следует ожидать появления новых принципиально важных внешнеполитических вызовов, на которые наше государство должно дать своевременный адекватный ответ.

(1) the West and the Rest – в пер. с английского в этом контексте «Запад против всех остальных» – фраза из знаменитой работы С.Хантингтона «Столкновений цивилизаций» – прим. BSNews

 

Справка BSNews:

Центр исследований проблем гражданского общества (Киев, Украина) создан в 1995 году группой научных работников (политологов, социологов, культурологов, историков).

Целью деятельности Центра является исследование проблем становления гражданского общества в Украине, исследование политических процессы в СНГ, проблем международной безопасности, разоружения, региональных конфликтов.

Центр проводит мониторинг политической, социально-экономической и религиозной ситуации в Украине; проводит социологические и экспертные исследования, организовывает научные конференции, семинары, круглые столы; разрабатывает методические рекомендации и программы; выпускает информационно-методическую литературу.

Отдельным направление деятельности Центра является консультирование во время избирательных кампаний, предоставление услуг в сфере политического консалтинга, организация и проведения избирательных и рекламных кампаний, информационное сопровождение.

Директор – Кулик Виталий Александрович

Контакты: Киев, ул. Ивана Франка 15, оф.17. т.ф. +38(044) 2348921

E-mail.: [email protected], [email protected],

URL: WWW.POLITIKA.ORG.UA