Грузия-Иран: вопросов больше, чем ответов

Симон КИЛАДЗЕ, Expert Club. Во внешней политике Грузии появились новые акценты. Тбилиси обратил взоры на Восток, на Тегеран, и интенсивно стал предпринимать дипломатические шаги по направлению к Ирану. Подобные реверансы по отношению к "отверженному" Ирану со стороны Грузии, которая является верным союзником Соединенных Штатов Америки и желает стать членом НАТО, вызвали удивление экспертов-политологов и исследователей дипломатии.

— Я заставлю волны Гургана и Черного моря
ласкать берега сильного Ирана...
— Царь царей, Грузия — дорога и мост к Черному морю...
— Аллах Иллалах, белый царь ледников России и Турция
не опередят меня в покорении Грузии!

Беседа шаха Аббаса I с визирем

Во внешней политике Грузии появились новые акценты. Тбилиси обратил взоры на Восток, на Тегеран, и интенсивно стал предпринимать дипломатические шаги по направлению к Ирану.

За последнее время Тегеран посетил сначала министр иностранных дел Грузии, а позднее в Тбилиси прибыли иранские дипломаты высокого ранга, состоялись встречи, взаимный обмен мнениями с целью углубления грузино-иранских отношений, были разработаны разные планы - вплоть до введения безвизового режима.

Подобные реверансы по отношению к "отверженному" Ирану со стороны Грузии, которая является верным союзником Соединенных Штатов Америки и желает стать членом НАТО, вызвали удивление экспертов-политологов и исследователей дипломатии. Ведь всем сегодня известно об острых взаимоотношениях между Тегераном и Вашингтоном, причиной которых являются как иранские атомные проекты, так и резкая антиамериканская политика Ирана. Лозунг "Смерть Америке" и сегодня актуален в Иране. Президент Махмуд Ахмадинеджад довольно успешно использует и трибуну ООН, чтобы критиковать политику Вашингтона. Прошло почти 30 лет после исламской революции, как между США и Ираном разорваны дипломатические отношения и эти страны своими действиями способствуют все большему углублению враждебных настроений по отношению друг к другу.

А в это время раздаются заявления грузинского руководства о развитии исторически существовавших отношений с Ираном и экономической интеграции.

Так что же все-таки произошло такого, что в большей степени «прохладные» на протяжении лет отношения между Тбилиси и Тегераном столь оживились в последнее время? Принесет ли нам это пользу тогда, когда международное содружество намерено ввести против Ирана довольно жесткие санкции из-за его неконтролируемых ядерных проектов?

И, наконец, насколько совместимы ценности «розовой» и «исламской» революций при претворении в жизнь интересов Грузии?

Американский след?

В неожиданной активизации иранского вектора внешней политики Грузии эксперты усмотрели американский след. Возможно, это в определенной степени и соответствует действительности:

Грузия и Иран расположены по соседству, у них были и есть сегодня отношения, которыми может воспользоваться Вашингтон. Т.е. он может установить косвенные отношения с антизападным теократическим Ираном через посредника — проамериканскую демократическую Грузию.

Кроме того, следует принять во внимание и тот факт, что кавказское направление внешней политики Ирана не ограничено лишь отношениями с Грузией. Тегеран имеет довольно тесные связи с Арменией, прозванной "форпостом России на Кавказе", и с "надеждой" Европы в плане энергетического обеспечения — Азербайджаном. Вспомним и то, что в 90-е годы Иран довольно активно был подключен к процессу урегулирования конфликта на Кавказе — в Нагорном Карабахе, хотя в тот период инициативы Тегерана не сумели сбалансировать интересы противоборствующих сторон — Баку и Еревана. Сегодня Иран вновь начал свою экспансию в регион — теперь, по большей части, с помощью торгово-экономических проектов, хотя есть в них и определенные политические интересы.

Новый элемент иранской кавказской политики, можно сказать, выразился и в абхазском направлении: после 2008 года Тегеран, почему-то, заинтересовался Абхазией (об этом подробнее ниже).

Так что, очевидно, вместе с США, Россией и Турцией на Кавказе расширяет свою нишу и Иран.

Тут же следует принять во внимание и определенную тенденцию к ослаблению российского влияния (хотите, сотрудничества) на Иран: в последнее время Россия вынуждена так или иначе поддерживать санкции, направленные против Ирана, что, естественно, вызывает отрицательную реакцию со стороны этого государства. Исходя из этого, понятна довольно спокойная реакция США на сближение Тегерана и Тбилиси: Вашингтона не может быть против тбилисских реверансов, так как чем больше узнает дядюшка Сэм о намерениях иранцев от грузин — тем лучше для Америки.

Если честно, то Иран не скрывал своей обиды на Грузию: два месяца назад, когда наш министр иностранных дел Григол Вашадзе посетил Тегеран, ему напомнили о задержании в Тбилиси иранского гражданина в 2007 году и его экстрадиции в США, что в Тегеране расценили как антииранский шаг. Кроме того, Ирану не нравится прозападный курс Грузии, сближение с НАТО, о чем не раз заявляли иранские аятоллы и государственные деятели.

На этом фоне в некоторой степени парадоксальными кажутся заявления некоторых грузинских политиков о продаже иранскому диктаторскому режиму ракет, приобретенных в Украине в 2002 году. Получается, что Тбилиси, втайне от Запада, снабжал Тегеран современным оружием? Это не может соответствовать действительности, но вышеупомянутые заявления все-таки вызвали достаточный резонанс.

Хотя, как видно, сегодня взаимные критические высказывания между Ираном и Грузией или канули в историю, или временно подзабыты.

Существует и другое соображение, согласно которому, такая демонстрация дружбы с Ираном якобы обусловлена ослаблением внимания Запада к Грузии и усилением российского фактора: "если мы вам не нужны, мы найдем других друзей", т.е. подобный шаг Тбилиси предпринял самостоятельно от Запада.

Мы считаем, что действительности больше соответствует первая версия, чем вторая: Грузия учитывает международную конъюнктуру, согласовывает свои шаги с Западом и, в то же время, не забывает о собственных интересах.

Прагматичные интересы

С учетом сегодняшней политической системы Ирана и внешнеполитических тенденций, Грузией движут, в большей степени, действительно прагматические интересы.

Тут интересно вспомнить преданные забвению ирано-грузинские контакты на высшем уровне, имевшие деловые и взаимно полезные цели, хроника которых с начала 90-х годов прошлого века выглядит следующим образом:

Дипломатические отношения между двумя странами были установлены 15 мая 1992 года. В 1993 году состоялся визит Э. Шеварднадзе в Тегеран, а позднее, в 1995 году — визит в Тбилиси и Батуми президента Ирана Али Акбар Хомейни-Равсаджани. В 2004 году Тегеран посетил Михаил Саакашвили... Кроме того, довольно значительный факт — визит в Иран Католикоса-Патриарха всея Грузии, Святейшего и Блаженнейшего Илии Второго.

В случае энергоизоляции Грузии Россией Тбилиси видит в лице Ирана резервный источник энергоресурсов.

Иранский министр, находясь в Тбилиси, напомнил именно об этом: помните, мы вам оказали помощь, когда была прекращена подача газа из России? В Грузии широко известна иранская продукция: бытовая техника и химическая продукция, а также продукты питания.

Главной составной частью предпринятых в последнее время взаимных визитов является именно экономика: иранская сторона проявила интерес к гидроэнергетике, сельскому хозяйству, животноводству и строительству в сфере производства для переработки этой продукции.

Наряду с экономикой, нас связывают с Ираном и культурные интересы. Не стоит скрывать, что было время, когда Грузию, если не всю, то ее часть, видели или в составе Ирана, или как страну-вассала шахов.

Вспомним драматические события средних веков: Георгия Саакадзе, затем более-менее марионеточных царей — Ростома, Вахтанга V Шахнаваза, Эрекле I, Георгия XI, иранские приключения Вахтанга VI и службу Эрекле II, прозванного "патара Кахи", при дворе шаха, что было обусловлено политической ситуацией того времени.

Вынужденная проиранская политика грузинских царей отразилась и на культуре: грузинская литература XVI-XVII вв. испытывала большое иранское влияние. Следует отметить и то, что много грузин участвовали в жизни Ирана. Созданные ими памятники архитектуры и сегодня радуют сердца грузин (например, арочный мост в Исфахане, построенный Алаверды-хан Ундиладзе). Говорят, что шах Аббас I хорошо знал грузинский язык и с гостями обычно разговаривал на грузинском. Его бабушка была грузинской — из рода Шаликашвили. И у него были четыре жены-грузинки, сестры Теймураза, Луарсаба, Андукафара Амилахвари и Симон-хана — Еленэ, Лэла-Тинатин, Тамар и Дареджан.

Согласно некоторым источникам, после покорения Тифлиса по его поручению в городе, напротив друг друга, были построены мечеть для мусульман и церковь для христиан. Для материального обеспечения этих храмов шах приписал к ним по сорок лавок, а над входом в мечеть повелел выгравировать надпись: «Прошу тех царей-магометан, которые после меня будут в этом городе властвовать, чтобы они защищали права соседней церкви».

Мы не можем сказать, насколько соответствует действительности эта легенда, но у нее есть свой источник. Во всяком случае, множество фактов подтверждают то обстоятельство, что шах Аббас I иногда проявлял определенные прогрузинские "отклонения".

Ферейдан

Одной из главных составных частей современной политики Тбилиси по отношению к Ирану является существующая там "малая Грузия" — Ферейдан, в котором, можно сказать, сконцентрированы грузино-иранские культурные связи.

Вообще, ферейданский фактор очень интересен и сегодня его значение все более возрастает. Ферейдан имеет и эмоциональную нагрузку — поэтому не было бы преувеличением сказать, что этот вопрос является одним из доминирующих и актуальных в грузино-иранских отношениях.

Конечно, о Ферейдане можно сказать многое. Мы помним то время, когда в 60-е годы прошлого века по Грузинскому телевидению был показан фильм Гурама Патарая "До Гюрджистана далеко". Тогда грузины с печалью, со слезами на глазах вспоминали о том, как в XVII веке шах Аббас I согнал с Кахети десятки тысяч грузин и поселил их в персидской полупустыне.

Именно этот фильм сыграл одну из значительнейших ролей в том, что в 70-е годы, в результате давления (если так можно выразиться) грузинской общественности на руководство республики, был осуществлен проект по возвращению на родную землю части ферейданцев — потомков переселенных в Персию грузин.

С учетом сложностей того времени (представьте проамериканский Иран и коммунистический Советский Союз!) это был почти фантастический проект. Но объективности ради следует сказать, что из-за определенных субъективных и объективных причин полностью адаптировать ферейданских грузин в Грузии не удалось и некоторые из вернувшихся на историческую землю семей вновь предпочли репатриацию в Иран.

В советский период выехать в Иран было почти невозможно, сегодня же это дозволено — были бы деньги и желание. Сегодня по телевизору все чаще показывают кадры, отснятые грузинскими журналистами и отражающие жизнь в современном Иране. Киноочерки и документальные фильмы о ферейданских грузинах уже стали обычным явлением, хотя все они окрашены своеобразной грустью и ностальгией.

Если сказать кратко, "маленькая Грузия в Иране", как мы говорили выше, является одним из значительнейших и перспективных факторов в грузино-иранских отношениях.

Конечно, тут же следует отметить, что ферейданский вопрос — довольно деликатный, и к нему следует отнестись очень осторожно.

"Многие грузинские журналисты пишут на эту тему, не учитывая специфики Ферейдана и Ирана. Используются неподходящие термины, сочиняются невероятные "сенсации". А в это время необходимо обязательно учитывать порядки и нормы, существующие в Иране. На самом деле в Исламской Республике Иран нет "грузинской проблемы", как таковой, имеющей государственную значимость, несмотря на то, что многие ферейданцы эмоционально выражают прогрузинские чувства и гордятся своим происхождением.

Примеров тому, что ферейданские грузины являются большими патриотами как Ирана, так и Грузии — множество. Чувства государственности и гражданственности ферейданцев никогда не помешают их любви к Грузии. Наоборот, они, можно сказать, являются мостом между двумя странами в деле углубления дружеских отношений", — эти слова сказаны бывшим послом Грузии в Иране Джемшидом Гиунашвили в интервью одной из газет.

Эта точка зрения известного грузинского дипломата и востоковеда и сегодня не потеряло своей актуальности и требует к себе внимания.

Абхазский мини-вектор
внешней политики Ирана

Активный интерес к грузино-абхазскому конфликту, а точнее — к Абхазии (Южной Осетии) Иран стал проявлять в основном после грузино-российской войны 2008 года.

После признания Россией независимости сепаратистских регионов Грузии российские и армянские эксперты-политологи высказали мнение, что Иран, как стратегический партнер России, наверное, довольно скоро признает Южную Осетию и Абхазию. Следует сказать, что это мнение в то время разделяли и другие исследователи международной дипломатии. Тем более, основанием для подобного заключения стала закрытая встреча в Душанбе Дмитрия Медведева и Махмуда Ахмадинежада во время саммита Шанхайской организации сотрудничества и просочившаяся в прессу информация об этих переговорах.

На фоне таких предположений подлили масла в огонь заявления самого президента Ирана в поддержку России, сделанные им с высокой трибуны ООН в сентябре 2008 года. Согласно им, абхазские и осетинские народы стали жертвой провокаций со стороны НАТО и некоторых стран Запада. Махмуд Ахмадинежад попытался убедить членов ООН, что Грузия стала жертвой военного соглашения Запада. Если верить его заявлению, то получалось, что на России нет никакой вины за драматические события августа 2008 года, оказывается, Москва невинна как ягненок.

Хотя, тут же следует сказать, что к чести Ирана официальный Тегеран включил дипломатические "тормоза" и дело не пошло дальше словесной поддержки. Время шло, а признания Абхазии и Южной Осетии со стороны Ирана так и не последовало.

Как видно, в этом случае кое-какую роль сыграли и усилия Грузии: следует предположить, что в тот период между Тегераном и Тбилиси шла оживленная, но тайная для постороннего глаза дипломатическая переписка.

В начале 2009 года выглядело так, что Иран не обидел и Россию: — он фактически оправдал Москву в вопросе агрессии, но при этом не отрезал себе дороги к Грузии — не признал суверенитета Абхазии и "Южной Осетии". Именно это озвучил посол Ирана в Москве Махмуд Реза-Саджади: "Тегеран в ближайшее время не признает сепаратистских регионов Грузии".

Хотя, восточную дипломатию не понять... Возможно, чтобы угодить Москве, в Тегеране подумали: установим пусть не политические, но хотя бы экономические отношения. И в июле 2009 года иранская делегация посетила Абхазию с четырехдневным визитом. В свое время об этом была распространена довольно скудная информация: наверное, чтобы широко не афишировать визит иранцев, встречи прошли в закрытом режиме, без журналистов. Следует отметить, что делегация прибыла в Сухуми из Москвы, вероятно, без согласия Грузии.

Контакты с иранскими представителями абхазские сепаратисты продолжили и в Москве. Вопросы в основном касались экономической сферы. Наверное, именно это имел в виду Сергей Багапш, когда позднее, в декабре, говорил об отношениях с Ираном: "У нас имеется активный контакт с представителями Ирана, которые находились в Абхазии, были также встречи в Москве. Иран готов принять участие в экономических процессах в Абхазии".

Пустые мечты абхазских сепаратистов

В тот период сложилось такое впечатление, что иранские отношения с сухумскими сепаратистами станут похожи на турецко-абхазскую модель союза, который предполагает экономическое сотрудничество без политического признания.

Можно предположить, что в лице Ирана у Абхазии появится довольно значительный инвестор, но есть одно "но": после заявлений Багапша прошло почти полгода, но ничего нового в отношениях между Ираном и абхазскими сепаратистами пока не замечено. Конкретные причины подобной ситуации на данном этапе неизвестны, но следует полагать, что всему голова — Москва. с учетом того, что отношения между Ираном и Россией заметно "охладились" (Россия вынуждена поддержать антииранские санкции ООН в связи с ядерной программой), Тегеран, наверное, тоже махнул рукой на продолжение связей с сепаратистами и перенес акцент на углубление отношений с Грузией.

Таким образом, можно предположить, что на данном этапе абхазский мини-вектор во внешней политике Ирана потерял свое значение и его полностью "поглотили" грузино-иранские отношения.

И если это так, тогда подобная ситуация создала довольно хорошие предпосылки для того, чтобы Грузия самостоятельно расширила свои отношения с Ираном в пользу собственных интересов, пусть даже без согласия Вашингтона.

Мировая политика изменчива и непостоянна. Вековой опыт международных отношений свидетельствует, что сегодняшний друг завтра может стать врагом и наоборот. "У нас нет ни вечных союзников, ни постоянных врагов, непостоянны и вечны наши интересы, и защищать их — наш долг", — эти мудрые слова известного английского дипломата XIX века, премьер-министра и министра иностранных дел лорда Генри Пальмерстона полностью соответствуют нынешнему положению Грузии.