Крымская политика без мифов (2). Поворот - 2011: фактическая двухпартийность

На фото: крымский премьер и глава республиканской организации Партии регионов Василий Джарты вместе с лидерами Меджлиса крымских татар и руководителями основных религиозных конфессий Крыма на церемонии закладки Соборной мечети в Симферополе, март 2011. Фото с сайта crimea-portal.gov.ua

Андрей КЛИМЕНКО
председатель Таврического института регионального развития
заслуженный экономист АР Крым
главный редактор BlackSeaNews

Татьяна ГУЧАКОВА
директор Таврического института регионального развития
руководитель проекта BlackSeaNews

В 2010 году в политической сфере Крыма произошли принципиальные изменения – традиционная и привычная крымская многопартийность фактически перестала существовать.

Основными, хотя и разными по своей мощи, политическими силами, которые почти полностью определяют ситуацию на полуострове в настоящее время являются:

Партия регионов (имеет 74,9% всех мандатов депутатов, в том числе 80% в Верховной Раде АР Крым, 79,6% мандатов городского и 68,9% районного уровня), и

Меджлис крымскотатарского народа (имеет 7,5% всех мандатов депутатов, в том числе 5% в Верховной Раде АР Крым, 13,1% депутатов районного и 2,5% городского уровня, были выдвинуты от Народного Руха Украины).

По количеству депутатов (по данным ЦИК Украины) это выглядит таким образом (выделены строки партий, которые прошли в ВР АР Крым):

Формальное представительство в крымском парламенте и местных советах партий „Союз" (3,5% всех мандатов, 5% в ВР АРК, 3,6% в городских и 3,1% в районных советах), коммунистов (5%, 5%, 5% и 5,1% соответственно), и „Русское единство" (3,3%, 3%, 3,4% и 3,1% соответственно) больше не влияет на крымскую политику.

Эти партии после выборов до сих пор не выдвинули каких-то программ деятельности в меньшинстве. При этих обстоятельствах их присутствие или отсутствие в крымском парламенте почти неважно.

Сокрушительное поражение на местных выборах в Крыму в октябре 2010 года потерпели также достаточно мощные в общеукраинском измерении партии

„Батькившина" (не представлена в ВР АРК, 0,8% мандатов в местных и районных советах), „Фронт перемен" (не представленная во ВР АРК и в местных и районных советах) и
„Сильная Украина" (2% мандатов во ВР АРК, 3,1% мандатов в местных и районных советах).

Эти результаты принципиально отличаются от электоральных результатов в Крыму на президентских выборах 2010 года лидеров этих партий — соответственно Ю.Тимошенко, А. Яценюка и С.Тигипко (соответственно 11,96% (17,31% во втором туре), 2,56% и 10,97% в первом туре голосования 17 января 2010 года).

Анализ общих черт и отличий в деятельности политических партий в Крыму позволяет сделать такой вывод.

Электоральные результаты партий в 2010 году в большей мере, чем в предыдущие, зависели не от наличия медийных ресурсов или рекламы, а от „партийного строительства",

то есть возможности создать и постоянно поддерживать разветвленную сеть местных организаций, актива, членов избирательных комиссий, наблюдателей и агитаторов, которые постоянно работают и в состоянии защитить от подтасовок и искажений результаты выборов в процессе подсчета голосов и установления результатов выборов.

Партии, которые потерпели поражение, недооценили значение этого фактора, переоценили фактор политической рекламы и не смогли создать такие организации

(за исключением крымских коммунистов, но там дали о себе знать возрастные факторы).

После выборов они, с учетом политической беспринципности значительной части своих активистов и/или их разочарования поражением, оказались перед перспективой перехода своих членов в партию власти.

Исходя из этого, можно прогнозировать, что „крымская двухпартийность", которая состоит из Партии регионов и системы представительских органов крымскотатарского народа (Меджлис), может быть в ближайшие годы достаточно стабильной и такой, которая преимущественно будет определять политическую ситуацию в Крыму.

При этом реальный вес политического влияния Меджлиса может быть больше, чем процент его присутствия в местных советах, в результате значительно высшей степени организованности и уровня пассионарности крымскотатарского народа.

В то же время, политическое влияние Меджлиса сконцентрировано преимущественно в сельских районах Крыма, где оно коррелирует с удельным весом крымских татар среди населения.

В целом, с учетом результатов выборов в сельские и поселковые советы, в органах местного самоуправления АР Крым имеется представительством 29 партий. Но анализ распределения мандатов, который приведен ниже, подтверждает сделанные выше выводы.

В таблице отображен анализ распределения депутатских мандатов с учетом сельских и поселковых советов (самовыдвижение касается именно них)

Продолжение таблицы

На фоне упадка большинства партий после местных выборов 2010 года, можно сделать и такое предположение —

в ближайшее время трудно представить появление реальных перспектив для создания новых политических проектов в Крыму или активного участия населения Крыма в новых украинских политических проектах.

Действенные организации гражданского общества (не связанные с действующими партиями или не созданные для освоения грантов), которые бы теоретически могли составить почву для таких проектов в Крыму, в последние годы преимущественно направляли свою деятельность на сопротивление застройке рекреационных земель и борьбу с ограничением доступа населения к пляжам.

Они, как правило, локализованы в отдельных приморских городах, находятся в „спящем" режиме и обнаруживают активность только в случае конкретных ситуаций. Почва для таких действий сокращается в связи с последствиями экономического кризиса, который значительно затормозил коммерческую застройку.

Реально действующие организации предпринимателей Крыма состоят преимущественно из представителей малого торгового бизнеса. Они за последние годы обнаружили способность лишь к эпизодическим (хотя и временами достаточно острым) реакциям на конкретные проявления притеснений со стороны фискальных структур или исполнительной власти.

Ассоциации промышленников, а также предпринимателей туристического бизнеса, работают в тесном контакте с органами власти и местного самоуправления и преимущественно занимаются лоббированием, а при этом принципиально демонстрируют невмешательство в политику.

В то же время — и это также является новым обстоятельством политической ситуации на полуострове и новым фактором риска —

в сложившейся фактически двухпартийной ситуации крымский парламент и местные советы в значительной мере потеряли свою функцию механизма достижения баланса политических и экономических интересов разных групп населения, которые они все же выполняли в предыдущие годы.

Ярким подтверждением этого является то обстоятельство, что новые решения относительно практического решения проблемы татарских самозахватова и строительства Соборной мечети в Симферополе в начале 2011 года были найдены не в сессионных залах, а в режиме двустороннего диалога руководителей крымского правительства (и одновременно Партии регионов) с руководством Меджлиса.

Сессионный зал Симферопольского горсовета (77,6% депутатов из Партии регионов), который в предыдущие годы был непреодолимой преградой в вопросах выделения земли для крымских татар и для культовых сооружений иных конфессий, чем УПЦ (МП), покорился партийной дисциплине...

Таким образом, сложилась ситуация, когда главные проблемы Крыма в политической сфере сегодня являются преимущественно внутрипартийными проблемами крымской организации Партии регионов и иногда — проблемами ее отношений с Меджлисом.

Заметим, что внутренняя политическая конкуренция в среде крымских татар в ближайшие годы, скорее всего, не приведет к принципиальным изменениям в этой конфигурации.

Последние шаги руководства крымского правительства относительно диалога с Меджлисом в решении проблем самозахватов земли, а также строительства Соборной мечети в Симферополе, в начале 2011 года, возможно, положили начало нового этапа решения проблем крымскотатарского народа.

Фото с сайта crimea-portal.gov.ua

Символическое участие в закладке Соборной мечети не только руководителей автономии, но и глав всех основных конфессий Крыма, в том числе митрополита УПЦ (МП), стало возможным в том числе как результат длительных процессов и практик межконфессионального диалога,

которые существуют и срабатывают на полуострове в случае возникновения острых конфликтогенных ситуаций в межнациональных и межконфессиональных отношениях. Основным механизмом этих практик является совет руководителей конфессий, который доказал свою эффективность, хотя и не стремится широко освещать эту деятельность.

В целом — на начало 2011 года — можно сказать, что уровень традиционных политических рисков в Крыму, который в предыдущие годы представлялся достаточно высоким или слишком высоким, как будто неожиданно резко снизился.

Современное состояние политической ситуации в Крыму позволяет сказать: на начало 2011 года ситуация в смысле безопасности во внутриполитической сфере Крыма стала более прогнозируемой и управляемой.

Принципиально новым процессом в политической сфере и сфере государственного управления Крыма за весь период существования автономии стала искусственная замена верхнего эшелона крымской политической элиты на ее однопартийцев „сверху" и из других регионов Украины, которая осуществляется, начиная из середины 2010 года.

Она, как представляется, стала следствием упадка в экономике и накопления проблем Крыма, которые имели место в 2005-2010 годах.

Этот процесс имеет 3 основных составляющих:

а) имплантация новых руководящих кадров из-за пределов Крыма;

б) осторожная интеграция в партийные ряды ПР наиболее заметных лиц из других партий;

в) обновление крымского партийного корпуса за счет вовлечения него некоторых новых лиц — прежде всего из руководителей предприятий и отдельных представителей интеллигенции.

Параллельно с этим осуществляется выведение с первых позиций наиболее одиозных лиц „старой партийной гвардии", которые ассоциируются в общественном мнения как непосредственно связанные с явным криминалитетом или с коррупцией.

В то же время, в Крыму отсутствует „скамейка запасных" административных кадров, поскольку их выдвижение и продвижение в предыдущие годы осуществлялось по принципам способности к участию в коррупционных схемах земельного бизнеса и бизнеса на бюджетных потоках.

Поэтому кадровая проблема в Крыму сейчас решается путем привлечения кадров из других регионов Украины — даже на должности, которые не являются решающими Это вызывает активную критику в СМИ и обществе относительно экспансии „донецких" и „макеевских" (земляков первых лиц крымского правительства).

Радикальная замена крымской элиты может привести к внутреннему конфликту между группами влияния в самой Партии Регионов,

в рядах которой есть достаточно лиц, которые лично заинтересованы в сохранении бизнесовых активов в Крыму; это в свою очередь может привести к блокировке решений относительно модернизации Крыма в Киеве с использованием обвинений в возрождении крымского автономизма.

Последнее, в свою очередь, выглядит очень вероятным, потому что для ускоренного развития Крыма будут актуальными вопросы более широких полномочий автономии, чем других регионов страны.

Командно-административная стилистика, присущая ПР, имеет склонность к скорым и решительным шагам, временами с применением средств разнообразного давления.

Это может привести к неосторожным и даже силовым действиям, особенно в чувствительных сферах межнациональных и межконфессиональных отношений.

Крымский премьер у избирательной урны, с сайта crimea-portal.gov.ua

Эта угроза не является фатальной. Сдерживающим фактором являются возможные реакции европейских и международных организаций, сотрудничество с которыми в рамках пилотного проекта ЕС в Крыму в проекте „Восточного партнерства" воспринимается крымским правительством как желаемая.

Но отсутствие сильной оппозиции может привести к последствиям, которые являются классическими для однопартийных режимов авторитарного типа: постепенному тренду от „просвещенного авторитаризма" к „мягкой диктатуре" или какой-то версии „белорусской" модели с неминуемой последующей стагнацией в экономике и общественной жизни.

При этих обстоятельствах приобретает принципиальное значение дальнейшее развитие ситуации в организациях крымского гражданского общества и СМИ, которые фактически (кроме Меджлиса) остаются единственным источником альтернативной точки зрения.

Крымские СМИ, с учетом распространения Интернета, в целом дают достаточно возможностей для получения разнообразных мнений и взглядов на ситуацию. Крымская журналистская среда в некоторой степени перебирает на себя функции оппозиции. Поддержка независимых СМИ и большое количество проектов относительно „медиаграмотности" из-за границы в последние годы достигли своих целей и продолжаются.

Эти вызовы и угрозы имеют, скорее, не институциональный, а субъективный, характер. Поэтому они сложны для прогнозирования и имеют значительный коэффициент неопределенности.

В целом можно сказать, что крымская политическая ситуация, вероятно, вошла в новый этап развития.

От него можно ожидать возникновения новых проблем и тенденций, а также нового усиления крымского автономизма — в ситуации необходимости ускорения экономического развития Крыма в контексте конкуренции в Черноморском регионе и роли Крыма в украинской черноморской политике, которая нашла отображение в Стратегии развития Крыма, утвержденной в декабре 2010 года...